Теперь же я стояла у шкафа и натягивала на себя брюки.
– Я на работу, – сказала я.
– Как на работу? – Альжбетка села и уставилась на меня. – Ты же там больше не работаешь?
– Я передумала. Заявления никакого я не писала и зарплату еще не получила, так что потерпят меня еще немного.
– Но вдруг нам позвонят…
– Ты останешься здесь и будешь ждать звонка. Выслушаешь все, что он тебе скажет, и сразу свяжешься со мной. Если ему нужно будет, дашь номер моего мобильника.
– Я не справлюсь, – замотала головой Альжбетка, – я боюсь!
Я подошла к Альжбетке, наклонилась и, взяв ее за плечи, сказала:
– Мы не можем с тобой бояться, мы не можем с тобой паниковать, потому что там где-то сидит Солька и рот ее заклеен скотчем! Вот ей бояться можно, а нам – нет. Она на нас надеется, и мы ее не подведем. Поняла?
– Ага, – уверенно кивнула Альжбетка.
– Мне сейчас лучше быть на работе, может, что-либо увижу или услышу, нам сейчас любая информация может помочь.
– Ты права, не волнуйся, я справлюсь!
В голосе Альжбетты даже появились воинственные нотки.
– Возьми мобильник и положи рядом с телефоном. Если он позвонит – сразу набирай мой номер, я попробую вычислить, кто звонит, посмотрю, кто вышел из офиса или еще что…
– Это ты хорошо придумала, – одобрила Альжбетка. – А вдруг тебя на работу уже не пустят?
– У них нет выбора, – резко сказала я, – сейчас я и разбираться с ними не стану.
Альжбеткины волнения не оправдались: мое появление кого-то удивило, но, в основном, все встретили меня довольно спокойно.
– Семенов-то на работу не вышел, – сказала Любовь Григорьевна.
– А что такое? – насторожилась я.
– Так он говорит – давление у него после вчерашнего скандала с тобой подскочило.
– Давление… а врача он вызывал?
– Наверное, не знаю я.
Я позвонила в отдел кадров и узнала, где проживает мой разлюбезный Хрустящий Батончик.
– Тебе это зачем? – спросила Любовь Григорьевна.
– Хочу убедиться, что с ним все в порядке, это же я его довела до такого состояния. Может, мне стыдно, вы такого не допускаете?
– Вообще-то нет, – заулыбалась Любовь Григорьевна.
На самом деле я хотела знать: вызывал он врача или нет? Возможно, он не вышел на работу, потому что был занят Солькой… Конечно, это никаких гарантий не давало, но все же вряд ли преступник станет обращаться к врачу с давлением, даже для хорошего алиби это как-то глуповато.
Любовь Григорьевна засеменила к себе, а я позвонила в справочную и узнала номер и телефон поликлиники, которая была рядом с домом Семенова.
– Здравствуйте, вы бы не могли ответить на один мой вопрос?
– Говорите быстрее, – послышался нетерпеливый голос.
– У меня дядя приболел, а врача вызывать не хочет, правда, мне он обещал, что вызовет… Вы не посмотрите, он обращался к вам сегодня?
– Фамилия, имя, отчество, адрес и год рождения.
Все это я узнала в отделе кадров, так что отрапортовала как надо.
– Вызвал он врача, во второй половине дня обход.
Трубку положили.
Нет, это не он, не он это…
Мой мобильник запел: определилась Альжбетка, я включилась. В ответ – тишина, значит, она разговаривает с НИМ…
Я вскочила и бросилась в коридор. Народ сновал туда-сюда, не обращая на меня внимания. Я почему-то так разволновалась, что не знала, куда бежать. Около окна стоял Юра и разговаривал по телефону, я прошла мимо, боясь оказаться у него на виду. Юра… Юра… Юра… это было бы странно. Я заглянула в бухгалтерию. Лариска с кем-то томно разговаривала, прикрыв ладонью трубку, в комнате больше никого не было. Просто кивнув ей, я бросилась дальше, но тут мой мобильник пропиликал, извещая, что разговор у Альжбетки закончился… Глупо… вся эта затея была, конечно же, глупой…
Через секунду она перезвонила, голос ее дрожал:
– Это был он… Я старалась беседовать с ним спокойно, просила дать поговорить с Солькой, но он не дал…
– Не торопись. Что он сказал?
– Что сегодня вечером будем совершать обмен, он позвонит еще раз, я дала ему номер твоего мобильника.
– Ты молодец, – похвалила я Альжбетку, – ты сделала все правильно, продолжай сидеть на телефоне.
– А что там у тебя?
– Ничего, – с грустью сказала я, – пока ничего…
Я увидела Люську. Она курила около раскидистой пальмы, присев на подоконник, и ноги сами потащили меня к ней.
– Хочешь? – спросила она, протягивая мне сигарету.
Я хотела, очень хотела, даже две сигареты, и лучше сразу.
– Нет, я не курю.
– Ты что такая смурная, из-за Семенова, что ли, переживаешь? Забудь, поболеет и перестанет, на самом деле все тут рады, что ты его отдубасила, противный он все же!
– Противный, – согласилась я.
– Смотри, вон твой начальник приехал.
Я глянула в распахнутое окно.
Воронцов вышел из машины и нажал кнопку сигнализации на брелоке, машина приветливо пискнула.
Рядом пытался припарковаться Носиков, но Юркина машина перегородила все на свете, и, потеряв терпение, Носиков забибикал.
Юра выскочил на улицу, и между ними завязалась перебранка.
– Во дают, – сказала Люська, – вечно у них так, вчера вот Гребчук не на свое место тачку поставил, так тоже целый час разбирались.
Я промолчала, мне не очень хотелось сейчас разговаривать.
– Ты только послушай! – радостно воскликнула Люська.
Носиков уже орал на Юру, и их легкая перебранка перешла в новую стадию, насыщенную весьма грубыми выражениями.
– Почему люди не могут найти общий язык с людьми, зато с животными они просто душки, – размышляла Люська.
– Ты это к чему? – спросила я.
– Ну вот взять Носикова: он курирует собачий питомник неподалеку от своего дома, я как-то там была один раз. Кошмар, скажу тебе, куча бездомных собак, вечно голодные и так жалобно смотрят… – Люська сморщила нос.
– Какой питомник? – не поняла я. – А Носикову это зачем?
– Он собак очень любит, помогает этому питомнику чем может: кормом, какую собачку кому пристроить, что-то в этом роде. На Юрку вон как орет, а с собаками знаешь какой ласковый!
– А ты-то там как оказалась?
– Да после пьянки какой-то занесло, – захихикала Люська.
Уж не хочет ли она сказать, что поперлась в питомник для четвероногих сексом заниматься?..
