Дождавшись, пока носилки снесут вниз и поставят в салоне
«Скорой помощи», Питер улыбнулся сиделкам, но ничего не сказал. Сделав им знак
подождать, он забрался в машину и сел на сиденье рядом с Нэнси. Взяв ее руку в
свою, Питер заговорил:
— Здравствуй, Нэнси, меня зовут Питер. Как
долетела? — Он разговаривал с ней спокойно и уверенно, как будто она все
еще была нормальным человеком, а не безликим, замотанным бинтами манекеном, и
это подействовало. Питер буквально физически почувствовал, как при звуке его
голоса по телу Нэнси прокатилась волна облегчения и радости.
— Прекрасно… А вы доктор Грегсон? — Голос ее был
усталым, но в нем сквозили любопытство и интерес.
— Да, я доктор Грегсон, но ты лучше называй меня по
имени. Во-первых, я не такой уж старый, а во-вторых, «Питер» звучит не так
официально. Ведь нам с тобой предстоит работать бок о бок целых полтора года,
так что…
Нэнси очень понравилось, как он это сказал, и если бы она
могла, то непременно улыбнулась бы в ответ на эти слова.
— Я не говорила, что вы старый, — возразила она.
Питер рассмеялся.
— Доктор Грегсон, мистер Грегсон… — проговорил
он. — Так и видишь перед собой этакого старикашку с брюшком, седенькой
бородкой и в золотых очках. Можешь мне поверить — я совсем не такой. Ты скоро
сама в этом убедишься.
— И вы… Ты приехал сюда, чтобы встретить меня?
— Почему бы нет? И потом, разве на моем месте ты не
приехала бы встретить меня?
— Да. — Нэнси захотелось кивнуть, но она не
смогла. — Спасибо…
— И я рад, что сделал это, — решительно сказал
Питер. — Ты была когда-нибудь в Сан-Франциско, Нэнси?
— Нет.
— Ну, я уверен, что тебе здесь понравится. Мы подберем
такую квартиру, что тебе самой не захочется никуда уезжать.. Большинство людей,
которые приезжают в Сан-Франциско, так и остаются здесь навсегда — они как
будто корни пускают, так что через год-два их уже не заставишь тронуться с
места, хоть озолоти. Я тоже приехал в Сан-Франциско из Чикаго, и, поверишь ли,
за все это время мне ни разу не пришло в голову поискать местечка получше.
Нэнси сразу понравился голос этого человека, его манера
говорить. Доверие к нему, надежда, что у них все получится, поселились в ее
душе.
— А ты из Бостона?
Питер обращался к ней спокойно и очень дружелюбно, словно их
познакомили на вечеринке близкие друзья. Он очень хотел, чтобы Нэнси
расслабилась и передохнула после долгого и трудного перелета через всю страну,
и намеренно задерживал отъезд в госпиталь. Ей нужно было просто полежать
спокойно хотя бы несколько минут, да и сиделки, оживленно болтавшие с
санитарами, были рады возможности слегка размяться после полета. Время от
времени они посматривали на Грегсона, который продолжал доброжелательно
беседовать с Нэнси. Знаменитый хирург буквально излучал участие и теплоту, а
они обе были уже достаточно опытными сиделками, чтобы знать, как много это
значит для больного.
— Нет, — ответила Нэнси. — Я из Нью-Гемпшира.
Там, во всяком случае, находился сиротский приют, в котором я воспитывалась. В
Бостон я переехала, когда мне исполнилось восемнадцать.
— О, как романтично!.. Скажи, это был классический
сиротский приют? Как у Диккенса, да? — Питер владел поистине волшебным
даром говорить о самых серьезных вещах легко, с юмором, и Нэнси совсем не
задели его расспросы.
— Едва ли… Сестры-воспитательницы, во всяком случае,
были просто удивительными. Одно время я сама хотела вступить в сестричество,
чтобы ухаживать за детьми, которые остались без родителей.
— О боже… — Питер рассмеялся звучным, ласковым
смехом. — А теперь послушайте меня, юная леди: когда мы с вами закончим
нашу работу, у вас будет такое лицо, что вас сразу пригласят в Голливуд, и
знаменитые продюсеры будут драться за то, чтобы заполучить вас в свои фильмы. И
если вам после этого вздумается постричься в монахини, я… Вот тебе мое честное
слово, Нэнси, — я прыгну в залив с самого высокого моста! Так что лучше
пообещай мне, что никогда не оставишь мир и не удалишься в монастырь. Мир этого
просто не перенесет…
И Нэнси готова была дать ему это обещание. Майкл ждал ее, и
она должна была готовиться к встрече с ним. Нэнси давно рассталась со своей
детской мечтой стать такой же, как сестра Эгнесс-Мария, однако сейчас она не
смогла отказать себе в удовольствии слегка поддразнить Грегсона.
— Ну ладно, так уж и быть — обещаю… — промолвила она с
нарочитой неохотой, но в голосе ее звенел сдерживаемый смех.
— Разве это обещание? Ну-ка, скажи как следует: «Я,
Нэнси Макаллистер, торжественно обещаю и клянусь…»
— Я обещаю…
— Что ты обещаешь?
— Обещаю, что не уйду в монастырь.
— Вот так-то лучше.
Нэнси уже готова была отправиться в дальнейший путь, а Питер
не хотел утомлять ее лишними разговорами. Выпрямившись, он знаком показал
сиделкам и санитарам, что пора ехать. Санитары сразу забрались в кабину
«Скорой», а сиделки сели в салон рядом с носилками.
— Ну, Нэнси, представь меня своим подругам, —
весело сказал Грегсон.
— Так, сейчас посмотрим… Прохладные руки у Гретхен, а
теплые — у Лили, — ответила Нэнси, и ее ответ вызвал на их лицах улыбку.
— Спасибо, Нэнси.
Гретхен слегка пожала руку девушки, и Нэнси улыбнулась про
себя. Ей было так хорошо и спокойно среди этих новообретенных друзей, что она
совсем забыла о случившемся с ней несчастье и думала только о том, как будет
выглядеть ее лицо, когда в конце концов все операции будут позади и она
встретится с Майклом. Питер Грегсон ей сразу очень понравился, и она ве??ила,
что он сделает все возможное, чтобы вернуть ей приятную внешность, потому что
она тоже ему не безразлична.
— Добро пожаловать в Сан-Франциско, Нэнси… Теплые
сильные пальцы хирурга легли на ее предплечье рядом с прохладными пальцами
Гретхен и не выпускали до тех пор, пока «Скорая» не въехала в город. И, как ни
странно, у Нэнси появилось такое чувство, будто после долгого отсутствия она
вернулась домой.
Глава 8
Широкие задние дверцы «Скорой помощи» широко распахнулись, и
санитары бережно внесли носилки Майкла в прохладный холл отеля. Здесь их уже
встречал управляющий, специально спустившийся вниз, чтобы приветствовать важных
гостей.
Марион зарезервировала в этом отеле роскошный люкс в самом
верхнем этаже, хотя особой необходимости в этом не было. Просто ей казалось,
что небольшая передышка между больницей и возвращением домой будет полезна
Майклу. Кроме того, у Марион было в Бостоне несколько дел, требовавших ее
личного присутствия, да и Майкл по каким-то одним ему понятным причинам
настоял, чтобы два-три дня пожить в отеле и только потом ехать в Нью-Йорк. А
Марион сейчас готова была удовлетворить любой его каприз.
