— День рождения есть день рождения, Майкл. А теперь
поторопись. Я жду тебя через полчаса, — повторила Марион и вышла.
Когда дверь за матерью закрылась, Майкл отвернулся к окну и
долго сидел неподвижно. Какую ему снять квартиру? Он знал одну подходящую,
только она была в Бостоне. Ну, ничего, он здесь все вверх дном перевернет, а
найдет такую же или хотя бы похожую…
И, подумав об этом, Майкл сразу понял, что он все еще не
расстался с надеждой… хотя цепляться за нее было, конечно, чистым безумием.
Глава 10
— Привет, Сью. Мистер Хиллард у себя? У Бена,
появившегося в приемной перед кабинетом Майкла, вид был уже вполне нерабочий.
Не то чтобы он был растрепан или пиджак его не был застегнут на положенное
количество пуговиц, просто время близилось к пяти, и чувство облегчения,
которое Бен в связи с этим испытывал, уже наложило свою печать на его облик.
Понять Бена было нетрудно: за весь день у него едва ли нашлась свободная
минутка, чтобы присесть, не говоря уже о том, чтобы передохнуть и расслабиться.
— Да, у себя. Доложить?
Секретарша улыбнулась, и Бен с удовольствием оглядел ее
ладную, словно точеную, фигурку, скрытую, впрочем, просторным жакетом. Марион
Хиллард не одобряла секретарш с чрезмерно сексуальными формами; даже для сына
она не сделала исключения. Или, быть может, особенно для него?..
— Не стоит. — Бен покачал головой. — Я сам. С
этими словами он прошел мимо стола секретарши и, неловко прижимая к груди
несколько папок, которые он захватил с собой в качестве предлога, постучал в
тяжелую дубовую дверь.
— Тук-тук, кто-нибудь дома?
Ответа не было, и Бен постучал снова. Когда и на этот раз
никто не отозвался, он вопросительно оглянулся через плечо:
— Ты уверена, что он там?
— Абсолютно, — ответила секретарша.
— О'кей.
Бен постучал в третий раз — чуть погромче, — и из-за
двери ему ответил хриплый, словно спросонья, голос Майкла. Осторожно открыв
дверь, Бен боком протиснулся внутрь.
— Ты спишь, что ли? — спросил он. Майкл оторвал
взгляд от каких-то бумаг и невесело усмехнулся:
— Увы, нет. Ты только взгляни, что тут творится! И он
кивком головы показал на разложенные по столу папки, планшеты, рулоны чертежей,
сметы, факсы, буклеты и компьютерные распечатки. Их было столько, что десять
человек могли бы разбираться с ними целый год, и все равно осталось бы еще
порядочно.
— Садись, Бен.
— Спасибо, босс. — Бен не удержался, чтобы не
поддразнить друга.
— Да хватит тебе, — отмахнулся Майкл и
вопросительно покосился на папки в руках Бена. — Давай, что там у тебя?
С этими словами он устало провел рукой по волосам и
откинулся на спинку большого кожаного кресла, к которому уже успел привыкнуть.
Он привык даже к старинным гравюрам на стенах — ему было абсолютно безразлично,
что на них изображено. Ничто больше не имело для него значения. Майкл не смог
бы даже сказать, какого цвета стены в коридоре, а встретив на улице свою
секретаршу, он вряд ли узнал бы ее, и не потому, что утратил способность
сосредоточиваться и запоминать. Просто ему уже давно было наплевать на все… в
том числе и на собственную жизнь. Единственное, на что Майкл еще мог смотреть с
интересом, это на бумаги на своем столе, но и только., — Только не говори,
что хочешь посоветоваться со мной насчет этого проклятого торгового центра в Канзас-Сити, —
добавил Майкл со вздохом. — На сегодня с меня хватит. Эти проблемы сведут
меня с ума.
— По-моему, тебе именно этого и хочется, Майкл. Скажи,
как назывался последний фильм, который ты смотрел, — «Мост через реку
Квай» или «Фантазия»? У меня такое ощущение, что ты вообще не выходишь из
своего кабинета.
«Мост через реку Квай» или «Фантазия» — это были фильмы,
которые они смотрели, когда были студентами.
— Почему, выхожу… иногда. — Отвечая, Майкл
продолжал просматривать какой-то документ. — Так что у тебя в этих папках?
— Да так, какая-то макулатура. Мне нужно было
поговорить с тобой, а это я захватил для вида.
— А ты не мог зайти ко мне просто так, без всякого
предлога? — Оторвавшись от бумаг, Майкл бросил на друга быстрый взгляд. На
какое-то мгновение он как будто снова вернулся в детство, когда, учась в
частном пансионе, они с Беном то и дело бегали друг к другу в дортуар якобы для
того, чтобы проконсультироваться по поводу домашнего задания.
Бен понял.
— Я как-то все время забываю, что твоя мать — вовсе не
старик Сандерс из колледжа Святого Иуды.
— И то слава богу…
Оба прекрасно знали, что на самом деле Марион была гораздо
хуже, но ни один из них не посмел бы признаться в этом вслух. Она терпеть не
могла, когда, как она выражалась, «люди слоняются без дела», и, встреться ей
Бен с его жалкими папочками, она не постеснялась бы полюбопытствовать, что это
у него в руках.
— Так как дела, Бен? Как успехи «Хэмптонов» в этом
сезоне?
Бен некоторое время сидел неподвижно, внимательно наблюдая
за другом, потом спросил:
— А тебе не все равно?
— Насчет «Хэмптонов» действительно все равно. Что
касается тебя… — Улыбка Майкла казалась приклеенной к губам, а кожа была
по-зимнему бледной, хотя на дворе стоял погожий сентябрь и позади было жаркое,
богатое солнечными днями лето. — Ты никогда не был мне безразличен, Бен,
ты же знаешь.
— Зато ты наплевательски относишься к себе, Майкл.
Давно ли ты в последний раз смотрел на себя в зеркало? С такой рожей ты мог бы
напугать и мамочку Франкенштейна. Поверь, мы все хотим, чтобы ты отдохнул. Твоя
мать, я, все… Съездил бы, что ли, на мыс Код — там скоро начнется бархатный
сезон. А если вздумаешь упрямиться, я своими руками вытащу тебя из этого
паршивого кабинета и уложу хотя бы на травке перед офисом. Тебе просто
необходимо развеяться, слышишь?
Бен больше не улыбался. Он был серьезен как никогда, и Майкл
понимал, что друг настроен решительно. Но уступать он не собирался.
— Я бы и рад, Бен, но не могу. — Он покачал
головой. — Сам знаешь, сколько проблем у нас с канзасским проектом. А ведь,
кроме него, у меня есть еще сотни других дел, и каждое нужно довести до конца.
Впрочем, зачем я это тебе говорю? Ты же сам был вчера на заседании и прекрасно
все знаешь.
— На заседании, кроме нас с тобой, было еще двадцать
человек, — возразил Бен. — Вот пусть они этим и занимаются. Съезди
куда-нибудь хоть на уик-энд — за два дня ничего с твоим канзасским проектом не
случится. А может быть, ты до такой степени эгоист, что просто не хочешь ни с
кем делиться своей работой?
Но и Бену, и Майклу было слишком хорошо известно, что дело
вовсе не в этом. Работа, напряженная работа с утра и до позднего вечера, была
для Майкла наркотиком, позволявшим ему хотя бы на время отключиться от всего
остального и перестать вспоминать. И с каждым днем Майкл нагружал на себя все
больше и больше дел.
