Бен ничего больше не сказал. Он только помог Венди
прислонить фотографии к стене и отступил, чтобы было лучше видно. Впрочем,
снимки и так были достаточно большими, чтобы каждый из сидящих за столом мог
оценить качество работы и талант фотографа.
Марион долго молчала и только потом кивнула.
— Да, мистер Эйвери, вы совершенно правы. Эта
фотохудожница, которую вы нашли, действительно стоит того, чтобы за ней
побегать… — Она криво усмехнулась одними губами — последнее слово было выбрано
не очень удачно.
— Я рад, что вам понравилось, — вставил Бен.
— А ты что скажешь, Майкл?
Марион повернулась к сыну, но он так глубоко задумался,
рассматривая фотоснимки, что даже не слышал вопроса. В этих фотографиях — в
выборе сюжета, в композиции, даже в самом духе, которым, казалось, были
пронизаны эти три таких разных снимка, — ему чудилось что-то смутно
знакомое, волнующе-печальное и возвышенное. И, сам не зная почему, он вдруг
почувствовал, как им овладевает задумчивость, а на душу нисходит покой.
Почему на него так подействовали работы безвестной
фотохудожницы из далекого Сан-Франциско, он сказать не мог. Бесспорно одно:
фотографии были сделаны мастерски, и, что было еще важнее, они идеально
укладывались в концепцию, которую они разработали для оформления внутренних
интерьеров медицинского центра.
И, тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, Майкл
сказал, что да, безусловно, эти работы способны украсить собой любое здание —
даже то, которое спроектировал и построил «Коттер-Хиллард».
— Но скажи — они действительно нравятся тебе так же
сильно, как мне? — настаивала Марион. Майкл посмотрел на мать и серьезно
кивнул.
— Да.
— Мистер Эйвери, что вы можете предложить, чтобы решить
этот вопрос в нашу пользу? — Марион не любила зря тратить время, и Бен
внутренне собрался.
— По правде говоря, я затрудняюсь сказать точно.
Возможно, все дело в деньгах…
— Не возможно, а определенно. — Марион посмотрела
на него таким взглядом, что Бен смутился. В отличие от него, эта женщина хорошо
знала, что правит миром и большинством людей, его населяющих. — Вы
встречались с ней хотя бы раз? Можете сказать, что она за человек?
— Как ни странно, я случайно встретился с ней в свой
прошлый приезд в Сан-Франциско, только тогда я еще не знал, кто она такая. Это
потрясающе красивая молодая женщина — такой красавицы я еще никогда не видел.
От нее буквально нельзя оторвать глаз. Я…
— Ближе к делу, Бенджамин, — подсказал Джордж, а
Марион раздраженно кашлянула.
— Хорошо, сэр. — Бен опять покраснел. — Она
прекрасно воспитана, сдержанна и умеет поддерживать разговор, когда хочет,
конечно… Что она талантлива — это вы и сами видели. Да, эта женщина говорила
мне, что, прежде чем увлечься фотографией, она занималась живописью, но
особенного успеха не достигла. Впрочем, одевается она хорошо, даже изысканно,
так что деньги, по-видимому, не имеют для нее решающего значения. Впрочем,
владелец галереи намекнул мне, что у нее есть спонсор… довольно известный в
Сан-Франциско человек. Кажется, он врач по профессии и занимается пластической
хирургией. Во всяком случае, мне показалось, что в деньгах она не нуждается… —
Бен немного помолчал. — Вот, собственно, и все, что мне известно.
— В деньгах нуждаются все, — отрезала Марион, и
неожиданно ее лицо стало таким же сосредоточенным и задумчивым, какое недавно
было у ее сына. На мгновение в ее душу закралось страшное подозрение. Неужели
это?.. Нет, слишком мала вероятность совпадения. И все же…
— Сколько, вы говорите, лет этой женщине? —
спросила она.
Бен пожал плечами:
— Трудно сказать. Когда я встретился с ней в
супермаркете, на ней была шляпа с широкими полями, которая отчасти скрывала ее
лицо. Я бы дал ей от двадцати трех до двадцати семи. А что?..
Этого вопроса он вовсе не понял. Зачем Марион понадобилось
знать возраст Мари Адамсон?
— Я просто удовлетворила свое любопытство. —
Марион снисходительно улыбнулась Бену. — Вот что я вам скажу, мистер
Эйвери: вы с Венди сделали все, что могли. Вполне возможно, что нам вовсе не
удастся склонить эту женщину к сотрудничеству, но я все-таки попытаюсь это
сделать. Сама. Будьте добры, оставьте Рут ее координаты — имя, фамилию,
телефон, адрес. Недели через две мне все равно придется лететь в Сан-Франциско,
вот я и попробую поговорить с ней. Быть может, она не откажет пожилой женщине с
такой же легкостью, с какой отказала молодому мужчине…
Когда Марион назвала себя «пожилой женщиной», многие за
столом не сдержали улыбки. Марион Хиллард не выглядела ни старой, ни пожилой, и
Бен не сомневался, что даже через двадцать лет ??на будет выглядеть энергичной и
деловой женщиной средних лет, отнюдь не морщинистой и высохшей старухой. Но тут
взгляд его снова упал на лицо Марион, и улыбка Бена сразу угасла. Сейчас Марион
была еще бледнее, чем в начале совещания, и он с тревогой подумал, уж не больна
ли она.
Но Марион никогда не позволяла своим служащим задумываться о
посторонних вещах. Поднявшись из-за стола, она поблагодарила всех за хорошую
работу и, попрощавшись с подчиненными кивком головы, вышла к себе через боковую
дверь. Рут, быстро собрав со стола папки и взяв у Бена листок бумаги с
телефоном Мари Адамсон, последовала за ней.
Совещание было закончено, и его участники медленно пошли по
коридору к лифту, негромко переговариваясь на ходу. Все руководители
подразделений корпорации выглядели весьма довольными результатами встречи, а
еще больше — тем, что Марион, по всей видимости, осталась удовлетворена их
работой. Большинство предыдущих совещаний подобного рода редко обходилось без
выговора или строгого внушения, однако сегодня Марион была на редкость
снисходительна, и Бен опять подумал о том, что она, возможно, серьезно больна.
Он выходил из конференц-зала одним из последних. Венди,
которой не хотелось встречаться с Майклом после того, как Бен рассказал ему об
их отношениях, уже давно умчалась к лифту, и он собирался последовать за ней,
когда дверь кабинета неожиданно распахнулась, и в зал выбежала Рут. Она была
бледна и казалась очень напуганной.
— Мистер Хиллард! — окликнула она Майкла. —
Скорее!.. Ваша мать…
Но на ее призыв первым отреагировал не Майкл, а Джордж. Он
бегом бросился в кабинет Марион, чуть не сбив по дороге растерявшегося Майкла.
Майкл ринулся следом за ним, и Бен, сам не зная зачем, тоже прошел в кабинет.
И снова Джордж опередил всех. Он знал, где лежат нужные
таблетки и, высыпав на ладонь две, поднес их Марион вместе со стаканом воды.
Потом — вдвоем с Майклом — они перенесли Марион с кресла на диван в углу.
Теперь мать Майкла была не просто бледной — ее кожа приобрела пугающий
синевато-серый оттенок, к тому же каждый вздох, похоже, давался ей с огромным
трудом. На одно страшное мгновение всем присутствующим показалось, что она
умирает.
