Майкл, стряхнув с себя оцепенение, бросился к телефону,
чтобы немедленно вызвать доктора Викфилда, а Бен скинул пиджак, готовясь делать
искусственное дыхание, но Марион слабо махнула им с дивана рукой.
— Это ничего, Майкл… Никуда не звони. Это иногда
бывает… — Она с трудом перевела дыхание. — Можете надеть пиджак, мистер
Эйвери, никаких… экстренных мер не понадобится…
Она и правда немного отошла — должно быть, это начали
действовать таблетки, но язык еще плохо ей повиновался, и слово «экстренных»
Марион произнесла очень невнятно.
Майкл с недоумением посмотрел на Джорджа. То, что у его
матери случаются подобные приступы, было для него новостью, но Джордж наверняка
знал, иначе бы он растерялся точно так же, как и остальные. Кроме того, он был
в курсе того, какое лекарство ей необходимо, сколько и где оно лежит. Значит,
это уже не в первый раз…
«Господи Иисусе, — неожиданно подумал Майкл. —
Сколько же важных вещей прошли мимо меня за последние два года!» Или это он,
погруженный в свою скорбь, прошел мимо них, не обратив ни малейшего внимания ни
на страдания Венди, ни на ее увлечение Беном, ни на болезнь матери. Кстати,
насколько серьезно она может быть больна?..
Майкл, разумеется, знал, что его мать регулярно посещает
доктора Викфилда, но не обращал на это особого внимания, полагая, что она
обращается к своему личному врачу только затем, чтобы лишний раз убедиться, что
все в порядке и ее организм еще достаточно крепок. И вот теперь, глядя на бледное
лицо матери, на ее закрытые глаза, на крупные капли испарины, проступившие на
чистом лбу, прислушиваясь к ее тяжелому дыханию, Майкл понял, что все это
достаточно серьезно. Быстрый взгляд на аптечный флакончик, который Джордж
оставил на столе, еще больше убедил его в этом. Лекарство оказалось сильнейшим
кардио-стимулятором, который можно было получить только по рецепту врача, и,
наверное, не в каждой аптеке.
— Мама… — Майкл опустился на стул рядом с диваном и
взял Марион за руку. Страх навалился на него, и он побледнел почти так же, как
мать. — Скажи, это часто с тобой бывает?
Марион открыла глаза и улыбнулась сначала сыну, потом
Джорджу. «Джордж знает, — подумала она, — но он не скажет».
— Не беспокойся, Майкл. Мне уже лучше. — Голос ее
был все еще совсем тихим, но речь стала внятной.
— Но я же видел, как тебе было плохо. И я хочу знать, в
чем дело! Я имею право знать…
При этих его словах Бен почувствовал себя посторонним, но и
уйти не мог. Он был слишком потрясен увиденным. Великая Марион, эта недосягаемая,
несгибаемая миссис Хиллард вдруг оказалась простой смертной. Ее тело, неловко
вытянувшееся на диване, выглядело сейчас особенно хрупким, а дорогое черное
платье только сильнее подчеркивало алебастровую бледность лица. Одни только
глаза Марион с каждой минутой становились все более живыми и блестящими.
— Мама, скажи… — Майкл продолжал настаивать на своем, и
Марион слабо улыбнулась.
— Успокойся, дорогой, все в порядке. — Она
прерывисто вздохнула и, с трудом сев, спустила ноги с дивана на пол. — Это
просто сердце… шалит, — добавила Марион, глядя прямо в глаза своему
единственному сыну. — Ты же знаешь, что оно беспокоит меня уже довольно
давно.
— Но раньше это не было так серьезно, — возразил
Майкл.
— То было раньше… — Ее голос был ровным, лишенным всяческих
эмоций. — Может быть, я проживу еще лет двадцать и превращусь в сварливую
старуху, а может, и нет. Время покажет, Майкл. Пока же я принимаю это
лекарство, и оно мне помогает, так что нечего об этом особенно говорить.
— Но этот приступ… Как давно это началось?
— Вик отметил некоторое ухудшение два года тому назад,
но «приступы», как ты их называешь, начались только в этом году.
— Знаешь, мама, я хочу, чтобы ты вышла в отставку.
Немедленно. Ты слишком много работаешь.
На лице Майкла появилось упрямо-сосредоточенное выражение —
совсем как в детстве, и Марион невольно рассмеялась.
— Ничего не выйдет, сын, — ответила Марион и
оглянулась на Джорджа, ища у него поддержки, но ее верный союзник тоже выглядел
обеспокоенным. — Ничего не выйдет, — повторила она тверже. — Я
останусь и буду работать до тех пор, пока не упаду. У нас слишком много дел, с
которыми не справится никто, кроме меня. Кроме того, сам подумай — что мне
делать дома? Смотреть «мыльные оперы» и листать дамские журналы?
— По-моему, это самое подходящее для тебя
занятие, — брякнул Майкл, и все рассмеялись. — Нет, я
серьезно, — продолжил он и посмотрел сначала на мать, потом на
Джорджа. — Вы оба могли бы удалиться от дел, пожениться и хотя бы немного
пожить нормальной человеческой жизнью. Просто пожить…
Это был первый случай, когда Майкл дал понять, что знает об
отношениях матери и ее первого помощника. Джорджа его слова вогнали в краску.
Впрочем, судя по выражению его глаз, идея Майкла была ему очень по душе.
— Майкл! Не смущай Джорджа… перед посторонними. —
Голос Марион звучал уже почти так же резко, как обычно, однако сама она при
этом не выглядела ни смущенной, ни шокированной. — В любом случае моя
отставка совершенно исключается. Я еще слишком молода для этого, а больна я или
нет — дело десятое. Как бы там ни было, тебе придется еще некоторое время
поработать под моим руководством, и, полагаю, это будет достаточно долго. Для
тебя, во всяком случае…
Майкл понял, что проиграл, однако сдаваться вот так сразу не
собирался.
— Тогда, ради всего святого, хотя бы перестань
разъезжать по всей стране. Эта твоя поездка во Фриско… Я считаю, что тебе вовсе
не обязательно лететь туда самой. По-моему, ничего не случится, если я
отправлюсь туда вместо тебя. Поверь, я справлюсь, а ты пока посидишь дома и
придешь в себя. И вообще, если не хочешь уходить в отставку, тогда, по крайней
мере, сбавь обороты. Мы с Джорджем могли бы взять часть работы на себя и…
Марион рассмеялась и, поднявшись с дивана, медленно подошла
к своему рабочему столу. Там она осторожно опустилась в кресло и обвела
взглядом лица сына, Джорджа, Бена и Рут. Все четверо смотрели на нее с
искренней озабоченностью и тревогой, и Марион прищурилась.
— А сейчас я хочу, чтобы вы перестали таращиться на
меня так, словно я вот-вот отдам концы, — строго сказала она. — И,
пожалуйста, оставьте меня одну — меня ждет работа. Да и вас, мне кажется, тоже.
— Никакой работы! — воскликнул Майкл. — Я
сейчас же отвезу тебя домой, мама.
Марион отрицательно покачала головой:
— Никуда я не поеду. Ступай к себе, Майкл, иначе я
попрошу Рут вызвать охрану… — Не желая заканчивать разговор на такой ноте,
Марион слегка смягчилась:
— Может быть, сегодня я действительно уйду пораньше, но
не сейчас, так что спасибо за заботу, и все такое… Рут, проводи.
Она властно махнула рукой секретарше, и та поспешила открыть
двери. Один за другим Бен, Майкл и Джордж вышли из кабинета в приемную. Никто
не протестовал — Марион была сильнее их всех, вместе взятых, и они это
прекрасно понимали. Один только Джордж остановился на пороге и с беспокойством
оглянулся.
