— Ты спятил! — прошипела Марион, начиная понемногу
закипать. — Вот уж действительно один из нас к старости выжил из ума! Чем,
по-твоему, я должна заниматься, когда выйду в отставку? Сажать цветочки?
Вязать?
— А что — тоже неплохо! — Джордж пожал
плечами. — Но я думаю, что первым делом ты должна выйти за меня замуж.
После этого можешь заниматься чем угодно, за исключением одного… — Он с угрозой
возвысил голос:
— …За исключением работы, Марион!
— А… а… — Марион несколько раз открыла и закрыла рот,
прежде чем к ней снова вернулся дар речи. — А ты не хочешь сделать мне
предложение? Хотя бы для приличия? Или это тоже распоряжение Майкла, и ты
просто доводишь его до моего сведения? Отвечайте немедленно, мистер Каллоуэй!
Брови ее были сурово сдвинуты, лоб нахмурен, но на самом
деле Марион нисколько не сердилась. Она была тронута до глубины души и… и
испытывала небывалое облегчение. У нее как будто гора свалилась с плеч. Она
достаточно поработала и сделала очень много — действительно много, и в хорошем
смысле, и в дурном. Теперь Марион отдавала себе в этом отчет. Недавняя встреча
с Мари-Нэнси в какой-то степени подтолкнула ее к тому, чтобы подвести хотя бы
предварительный итог своей жизни.
— Майкл нас благословляет, если, конечно, для тебя это
имеет какое-то значение, — заметил Джордж все еще шутливо.
Потом он вдруг повернулся к Марион и, шагнув к ее кровати,
опустился на одно колено. Осторожно взяв ее за руку, он спросил, с трудом
скрывая волнение:
— Ты выйдешь за меня замуж, Марион?.. Он едва решился
задать ей этот вопрос, но ему все же хватило мужества, чтобы не отступить в
последний момент. В принятом решении его утвердили и странные слова, сказанные
Майклом по пути в аэропорт. «Вы должны праздновать свою любовь», — сказал
Майкл, и Джордж, откровенно говоря, не совсем его понял. И все же он был
благодарен Майклу за понимание и поддержку.
— Так ты выйдешь за меня?
Марион улыбнулась ему немного грустно и устало, но в глазах
ее промелькнуло что-то, похожее на сожаление.
— Нам следовало подумать об этом лет двадцать
назад, — тихо произнесла она и замолчала. Ей хотелось сказать Джорджу еще
много всего, но она не решалась, не зная, имеет ли на это право после… после
всего, что случилось.
— Я давно хотел сделать тебе предложение, Марион, но я
не был уверен, что ты согласишься.
— Я, наверное, и не согласилась бы… О, Джордж, какая же
я была глупая!..
Она вздохнула и снова легла, откинув голову на подушки.
— В своей жизни я совершила немало опрометчивых
поступков, — с горечью добавила Марион, и на лице ее промелькнула досада.
Это было отзвуком разговора с Мари, но Джордж не мог этого знать. Озадаченный и
встревоженный, он смотрел на Марион. Никогда еще она не сознавалась в своих
ошибках, а сейчас ему слышалось в ее словах раскаяние.
— Все это чушь, Марион. Просто пустяки, ничего не значащие
пустяки. Насколько мне известно, за все годы, что я знаю тебя, ты не совершила
ни одной оплошности, ни одного промаха. И потом, что бы ты ни сделала когда-то,
нельзя позволять прошлому терзать и мучить себя. — С этими словами Джордж
нежно погладил ее по руке, которую продолжал удерживать в своих ладонях.
Узкая кисть Марион неожиданно напряглась в его руке, и она
снова села. Держась неестественно прямо, Марион взглянула на него сверху вниз и
проговорила:
— Что, если эти «ничего не значащие пустяки», как ты их
называешь, повлияли… покалечили жизни других людей? Имею ли я право забывать
такие свои поступки?
— Полно, Марион! Что такого ужасного ты могла
совершить, чью жизнь искалечить? — воскликнул Джордж, гадая, уж не дал ли
ей врач какое-нибудь сильное снотворное. Все, что говорила Марион, не имело для
него никакого смысла и с каждой минутой все больше и больше напоминало бред.
А может… Неужели последний приступ как-то повлиял на ее
разум?
Но эта мысль была слишком невероятной, и он поспешил
отогнать ее от себя.
— Ты многого не знаешь… — проговорила Марион и, прикрыв
глаза, попыталась сесть поудобнее. Джордж подоткнул ей под спину подушку, и
Марион облокотилась на нее.
— Не знаю и знать не хочу, — мягко сказал
он. — Ты нужна мне такой, какая ты есть, со всеми твоими глупостями и
роковыми тайнами.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением откликнулась
Марион. — Если бы ты и вправду знал обо мне все, ты, возможно, несколько
раз подумал бы, прежде чем делать мне предложение.
— Вот это уже настоящая чушь! — рассердился
Джордж. — Впрочем, если ты действительно так считаешь, тогда скажи мне, в
чем дело. Я имею право знать, что так тебя тревожит.
Он снова взял ее за руку, и Марион открыла глаза. Она долго
смотрела на него и молчала, потом губы ее дрогнули.
— Я не знаю, могу ли я признаться тебе…
— Почему бы нет? Я лично просто не могу вообразить себе
ничего такого, что могло бы заставить меня изменить свое отношение к тебе.
Кроме того, мне кажется, что я знаю о тебе все. Абсолютно все.
И это были не пустые слова. На протяжении всех лет, что они
проработали вместе, у них никогда не было друг от друга секретов.
— Знаешь, что мне начинает казаться? — добавил
Джордж и слегка нахмурился. — Что сегодняшний приступ повлиял на твою
способность рассуждать здраво. Ты немного не в себе, Марион. Тебе нужно
отдохнуть, успокоиться…
— То, с чем мне пришлось столкнуться, могло свести с
ума кого угодно, — проговорила Марион таким тоном, какого Джордж никогда у
нее не слышал.
Удивленный, он поднял на нее взгляд и увидел, что в глазах
Марион стоят слезы. Джорджу очень хотелось обнять ее, прижать к себе и утешить,
но он не мог. Теперь он видел, что Марион действительно мучает что-то очень
серьезное, и это неожиданно больно укололо его. «Неужели, — подумал
он, — она была кем-то увлечена?» Такое предположение было ему крайне
неприятно, но он мог смириться с этим. Джордж любил Марион, любил всегда, и
ничто не могло встать между ними сейчас.
— Что случилось сегодня? — спросил он
напрямик. — Что-нибудь серьезное?
Он смотрел на нее вопросительно, ожидая ответа, но Марион
снова закрыла глаза, и из-под опущенных ресниц потекли по щекам тихие слезы.
Наконец она кивнула головой и прошептала:
— Да…
— Понятно… А теперь постарайся успокоиться и взять себя
в руки, договорились? В конце концов, тебе вредно так волноваться.
Он успокаивал ее, а у самого сердце сжимала тревога. Каждую
минуту с Марион мог случиться новый приступ, и Джордж заколебался — не стоит ли
позвать медсестру.
— Я встречалась с той девушкой…
— С какой девушкой? — переспросил Джордж. «О ком,
черт возьми, она говорит?» — с тревогой подумал он, решив, что Марион начала
заговариваться.
