— Какой девицы?
Майкл никак не мог сообразить, в чем дело, и это было неудивительно.
Марион знала, что сегодня у него выдался тяжелый день — переговоры, деловые
встречи, да еще волнения по поводу ее очередного сердечного приступа.
— Насчет этой фотохудожницы, Мари Адам-сон… Эй, Майкл,
проснись!
— Я не сплю. Уже не сплю, — мрачно откликнулся
он. — И что я должен с ней сделать? Убить? Пригласить на ужин? Жениться?
«Жениться, и немедленно», — хотелось сказать Марион, но
она сдержалась.
— Она нужна нам. Очень нужна.
— Да?
— Да, Майкл, да. К сожалению, я не смогу больше ею
заниматься — Джордж мне голову оторвет. Но ты — можешь!
— Ты, наверное, шутишь, мама. Не ожидал от тебя…
Кто-кто, а уж ты-то должна себе представлять, сколько у меня сейчас работы.
Пусть ею займется Бен, хорошо?
— Ты прекрасно знаешь, что у Бена ничего не получилось.
Я встречалась с ней — это умная, молодая и красивая женщина, у которое есть
стиль, вкус и характер. С ней должен разговаривать кто-то из руководства
корпорации, иначе ничего не выйдет, — настаивала Марион.
— Все равно для меня это лишняя головная боль.
— Это ты для меня — головная боль! — в сердцах
сказала Марион. — А теперь слушай меня, Майкл, и не перебивай. Мне все
равно, что ты сделаешь, чтобы заставить ее подписать с нами контракт. Хочешь —
ухаживай за ней, обольщай, дари подарки, води по ресторанам — девица того
стоит. Мне нужно, чтобы она работала с нами над оформлением медицинского
центра, и я прошу тебя сделать это. Для меня, Майкл…
Марион почти упрашивала его и, поймав себя на этом, только
покачала головой. Это было что-то новенькое. Должно быть, она на самом деле
стареет.
— Ты сошла с ума, мама! У меня нет ни одной лишней
минуты. Займись ею сама, хорошо?
— Я же ухожу в отставку, ты что, забыл? — Марион
улыбнулась. — Но если ты не сделаешь этого, я предупреждаю: я вернусь на
работу и буду просиживать в своем кабинете с утра до позднего вечера. Я буду
ходить на все деловые переговоры и ездить во все командировки… Так и знай,
Майкл, я сделаю это!
В ее голосе прозвучала былая решимость, и Майкл вынужденно
рассмеялся.
— Хорошо, я займусь этим.
— Вот и займись, только не откладывай. Я прослежу.
— О господи, мама!.. Я же сказал — сделаю, значит,
сделаю. Ну как, теперь ты довольна? Могу я идти досыпать?
— Да, можешь. Только не забудь, что ты мне обещал. Я
ведь от тебя не отстану.
— Хорошо, хорошо… Кстати, повтори… как ее зовут?
— Адамсон. Мари Адамсон.
— Ладно, я записал. Я займусь этим в самое ближайшее
время, — пообещал Майкл, не слишком обрадованный предстоящей миссией.
— Хорошо, дорогой. И… спасибо.
— Спокойной ночи, полуночница… Да, чуть не забыл: прими
мои поздравления и прочее. Кстати, могу я быть свидетелем?
— Ну конечно. Я на тебя рассчитывала. Спокойной ночи,
дорогой.
Они повесили трубки почти одновременно, и Марион Хиллард
наконец-то почувствовала, что может вздохнуть спокойно. Разумеется, она понимала,
что из ее затеи может ничего не выйти. Все-таки два прошедших года нельзя было
так просто сбросить со счетов: чувства, характеры, привычки Майкла и Нэнси
претерпели за это время значительные изменения. Нэнси — та и вовсе стала совсем
другим человеком, но Марион не знала, что еще она может сделать.
Нет, не правда. Она могла бы быть откровенной с сыном до
конца, но, уже проваливаясь в сон, Марион подумала, что еще не созрела для
венца мученицы, готовой страдать за правду. Да и правда эта могла принести
Майклу гораздо больше вреда, чем пользы.
Джордж совершенно прав — будет гораздо лучше, если Нэнси и
Майкл сами попробуют заново сложить свои жизни. Им нужно только немножко
помочь. Ничего сверх этого она делать не должна.
Ей ни под каким видом не следует рассказывать сыну, что она
натворила. Со временем он, конечно, все узнает, но Марион надеялась, что к
этому времени Майкл будет достаточно счастлив, чтобы простить ее.
Глава 25
Джордж поцеловал Марион, и негромкая музыка заиграла вновь.
На свадебное торжество, которое было организовано в ее городской квартире,
Марион н??няла троих музыкантов. Приглашенных было человек семьдесят, и главная
гостин??я на время превратилась в бальный зал, а в малой гостиной накрыли столы
для банкета.
День выдался на удивление ясным, словно погода тоже
радовалась бракосочетанию Марион и Джорджа. Несмотря на конец февраля, с утра
было морозно и солнечно, смог унесло порывистым ветром, совершенно улегшимся к
полудню, и в окна была хорошо видна живописная панорама Нью-Йорка.
Это был настоящий праздник, и даже Майкл выглядел как
никогда оживленным. Джордж и вовсе сиял, словно новенький никель, и кто-то из
гостей пошутил, что на него даже больно смотреть.
Что касалось Марион, то после недавнего сердечного приступа
она совершенно оправилась и выглядела по-настоящему счастливой невестой. Она с
удовольствием позировала фотографу из «Тайме», улыбалась, принимала
поздравления, и, глядя на нее, Майкл почувствовал, что внутри у него что-то
оттаивает. Марион была очаровательна в своем длинном белом платье, отделанном
бежевым французским кружевом, и, целуя ее в щеку, Майкл от души поздравил мать
и пожелал счастья. Сам он, как и Джордж, был во фраке, только у Джорджа в
петлице вместо бутоньерки торчала белая гвоздика, а у Майкла — красная.
Свадебный букет Марион составляли нежные желтовато-розовые орхидеи, специально
доставленные из Калифорнии. Цветов было столько, что огромная квартира Марион
буквально превратилась в сад.
— Миссис Каллоуэй?
Майкл подошел к матери и предложил ей руку, чтобы вести к
столу, и она встрепенулась при звуке своего нового имени. «Любовь надо
праздновать», — как сказала когда-то Нэнси, и Марион с Джорджем, сами того
не ведая, вняли ее совету. Майкл, во всяком случае, был очень рад и за мать, и
за Джорджа, которые сразу после свадьбы отправлялись на два месяца в Европу,
чтобы отдохнуть и развеяться.
Расставание с бизнесом, с корпорацией далось Марион нелегко,
но в конце концов она все-таки решилась на этот шаг, то ли желая поберечь свое
больное сердце, то ли почувствовав, что ей действительно пора на покой. Как бы
там ни было, Майкл, с одной стороны, был рад, что мать сможет наконец-то забыть
о делах, а с другой — нет-нет да и задумывался, справится ли он без нее. С
Марион и Джорджем работать было легко и надежно, но теперь, когда они отошли от
дел, он сделался действительным, полновластным президентом огромной и мощной
корпорации и ощущал на своих плечах всю полноту ответственности за дело,
которое ему доверили. Вместе с тем Майкл не мог не признать, что ему приятно
быть президентом «Коттер-Хиллард корпорейшн»… Звучало это, во всяком случае,
очень солидно, в особенности — для его возраста. Снимок молодого преуспевающего
бизнесмена вполне мог попасть на обложку «Тайме». Что касалось Джорджа и
Марион, то репортаж об их бракосочетании был достоин попасть на страницы
«Пипл».
