«Что ж, — рассудил он, — ей виднее… Возможно, Мари
действительно знает, что делает».
— Хорошо, пусть я не понимаю, — согласился
он. — Но я очень надеюсь, что ты будешь осторожна. Ты вернешься? —
спросил он неожиданно.
— Конечно! И не волнуйся, со мной все будет о'кей.
— Хорошо, дорогая. Не думай, что я тебе не доверяю,
просто мне кажется… Нет, не знаю. Должно быть, мне просто не хочется, чтобы ты
снова причинила себе боль. Могу я задать тебе один дурацкий вопрос?
«О боже! — в панике подумала Мари. — Только бы он
не спрашивал о… Только не сейчас! Сначала я должна разобраться со своими
чувствами к Майклу. И к самому Питеру».
— Конечно, можно! — ответила она как можно
спокойнее, стараясь ничем не выдать своего смятения.
Но Питер, как оказалось, вовсе не имел в виду того, чего
Мари так боялась.
— Тебе известно, что Майкл Хиллард сейчас находится в
Сан-Франциско?
— Да.
— Ты встречалась с ним?
— Да. Он приходил в галерею к Жаку. Они хотят, чтобы я
сделала несколько работ специально для их проекта. Я отказалась.
— Он… узнал тебя?
— Нет.
— И ты ему не сказала? Почему?
Мари подумала, что момент, чтобы рассказать Питеру о сделке,
которую она заключила с Марион Хиллард, наконец-то настал, но настал слишком
поздно. Коварство матери Майкла и ее собственная слабость больше не имели
значения.
— Это ничего бы не изменило. Прошлое… прошло.
— Ты уверена?
— Да. Именно поэтому я и еду в Бостон.
— Тогда я рад. — Он улыбнулся, но сразу же снова
нахмурился. — А твое путешествие, случаем, не имеет никакого отношения к
Майклу Хилларду?
Впрочем, Питер знал, что нет. Завтра днем у него с Майклом
была назначена личная встреча.
Мари отрицательно покачала головой.
— Нет. Не в том смысле, в каком ты думаешь. Моя поездка
имеет отношение к моему прошлому, и только. И она касается одной меня. Это,
пожалуй, все, что я сейчас могу тебе сказать.
— Что ж, это твое решение, и я должен относиться к нему
соответственно. Ты взрослый, самостоятельный человек.
Он сказал это спокойно, без всякой обиды, и Мари нежно
поцеловала его в щеку.
— Спасибо, дорогой.
Потом Питер ушел. Он чувствовал, что Мари нужно побыть
одной.
Ночью Мари спокойно спала, и даже утром, когда она отвозила
Фреда в клинику, она не испытывала никаких сомнений. Мари твердо знала, что она
делает и зачем, и ни секунды не сомневалась, что поступает правильно.
В аэропорту она была за час до регистрации. Самолет на
Бостон вылетел точно по расписанию, и в шестом часу пополудни Мари уже ступила
на землю Новой Англии. У нее был соблазн отправиться в дорогу немедленно, но
потом она решила, что лучше отложить задуманное на утро следующего дня. В
аэропорту Мари взяла напрокат машину и заодно забронировала себе билет на
обратный рейс.
Из аэропорта она поехала в ближайший мотель и сняла номер на
ночь. Ни заезжать в Бостон, ни звонить кому-то из прежних знакомых ей не хотелось.
Да у нее и не осталось здесь никаких знакомых.
Нэнси Макаллистер перестала существовать, а Мари Адамсон
была в этом городе чужой. В ее возвращении в Бостон было что-то нереальное,
словно она наяву вернулась в призрачные интерьеры давнего сна, во всех
подробностях отпечатавшегося в памяти, но, окунувшись в прежнюю жизнь и глотнув
знакомого воздуха, Мари не испытывала ни печали, ни сожаления, ни ностальгии.
Она вернулась сюда, чтобы одним ударом уничтожить тот сон, который так долго
преследовал и мучил ее.
Глава 32
— Доктор Грегсон!..
— Да? В чем дело?.. — рассеянно отозвался Питер,
поворачиваясь к секретарше.
Он только что говорил с Мари — она позвонила ему из
аэропорта, чтобы попрощаться. Ее поездка в Бостон продолжала тревожить его,
однако, уважая ее чувства, Питер больше не упоминал о своих сомнениях. И все же
он никак не мог отделаться от беспокойства. Мари должна была вернуться уже
завтра, но он чувствовал, что сможет вздохнуть свободно только тогда, когда
снова увидит ее.
Не без труда оторвавшись от своих невеселых размышлений,
Питер поднял голову.
— В чем дело? — спросил он.
— Вас хочет видеть некий мистер Хиллард, —
объяснила секретарша. — Он утверждает, что вы ждете его. С ним трое его
сотрудников.
— Пожалуйста, пригласите, — сказал Питер, делая
над собой усилие.
На самом деле он никого не хотел сейчас видеть, в
особенности — Майкла, однако тут же подумал: а почему бы и нет? Надо бы и ему
взглянуть на этого субчика. Со слов Мари Питер знал, что нынешний президент
корпорации «Коттер-Хиллард» совсем молод. «Он мог бы быть моим сыном. По
крайней мере — по возрасту», — неожиданно подумал Питер и скривился от
подобного предположения. Интересно, приходили ли Мари подобные мысли?
Посетители тем временем вошли в его кабинет, и встреча
началась. Представители «Коттер-Хиллард» хотели знать мнение Питера по
некоторым проблемам, связанным со строительством медицинского центра. Этот
проект поддерживали самые блестящие врачи Сан-Франциско, и Питер уже успел
убедиться в том, что их советы и рекомендации учитываются со скрупулезной
точностью. Не было никаких сомнений, что корпуса медцентра будут возведены в
идеальном с точки зрения микроклимата месте, что они не нанесут никакого ущерба
окружающей среде и что их архитектурные особенности будут в точности соответствовать
их лечебному предназначению.
У Питера практически не было замечаний по проекту.
Единственное, что он предлагал, это изменить соотношение лечебных и
административных помещений в том здании, где должно было разместиться отделение
пластической хирургии. Что касалось других корпусов, то здесь Питер доверял
рекомендациям коллег, поэтому, механически отвечая на задаваемые ему вопросы,
он получил возможность исподволь наблюдать за Майклом Хиллардом.
Майкл не казался Питеру серьезным соперником, хотя он был молод,
привлекателен и уверен в себе. Единственное, что беспокоило Питера
по-настоящему, это его почти сверхъестественное сходство с Мари во всем, что
касалось силы характера, внутренней энергии, решительности и даже чувства
юмора. Эти двое были действительно созданы друг для друга, и осознание этого
вдруг заставило Питера почувствовать себя третьим лишним.
Довольно долгое время он просто наблюдал за Майклом, а сам
отделывался односложными ответами, если кто-то из гостей обращался
непосредственно к нему. О чем говорилось в его кабинете, Питер едва ли понимал
— он весь сосредоточился на том, чтобы приспособиться, свыкнуться с объективной
реальностью, на которую он столько времени закрывал глаза.
