Несколько минут Мари стояла перед камнем, словно собираясь с
силами. Наконец она наклонилась и, уперевшись ладонями в холодную, шершавую
поверхность, с силой толкнула его. Камень нехотя накренился, и Мари, с трудом
удерживая его в наклонном положении, подобрала какую-то щепочку и стала
ковырять влажный песок, ища то, что когда-то было здесь спрятано.
Но бус не было, и Мари выпустила валун, чтобы перевести дух.
Отдышавшись, она снова сдвинула камень и копалась в песке до тех пор, пока не
убедилась, что бус здесь нет. Кто-то забрал их.
Мари выпрямилась и вытерла со лба выступившую испарину. Что
же ей теперь делать?
— Ты не получишь их, — сказал у нее за спиной
знакомый голос, и Мари быстро повернулась.
Майкл!.. Он стоял в двух шагах от нее, и глаза его были
полны слез.
— Ты не получишь эти бусы, — повторил он. —
Они не твои. Они принадлежат другой женщине — той, которую я любил, которую я
помнил все эти два года…
Майкл остался на месте, не сделал попытки подойти ближе.
Он полночи прождал ее здесь. Выйдя от Питера, Майкл помчался
в аэропорт и купил билет на коммерческий спецрейс, который доставил его в
Бостон через полчаса после того, как приземлился самолет Мари. Впрочем, если бы
пришлось, он готов был бегом бежать за ней хоть в Бостон, хоть на край земли.
Майкл поднял руку, и Мари увидела у него на ладони знакомые
голубые бусы, на которые прилип влажный песок. От этого ей тоже захотелось
плакать, и она несколько раз судорожно сглотнула.
— Я поклялся, что никогда не скажу тебе «прощай»,
Нэнси. И я сдержал слово.
Он смотрел ей прямо в глаза, но Мари выдержала его взгляд.
— Ты даже не пытался отыскать меня.
— Мне сказали, что ты умерла.
— А я пообещала, что не буду искать встреч с тобой. За
это мне должны были дать новое лицо. Я согласилась на это только потому, что
была уверена — ты обязательно найдешь меня. Но тебя все не было и не было, и я…
— Я бы обязательно нашел тебя, если бы знал. А ты… ты
помнишь то, что обещала мне?
Мари закрыла глаза и впервые за много-много месяцев
заговорила не голосом Мари Адамсон, а голосом Нэнси Макаллистер, который Майкл
так любил:
— Я клянусь, что никогда не забуду ни о том, что отныне
лежит под этим камнем, ни о том, что это означает.
— И ты… ты не забыла? — Голос Майкла сорвался. Он
подумал о мучительных двух годах, которые они провели вдали друг от друга.
Мари открыла глаза и улыбнулась:
— Нет, я не забыла, хотя очень старалась.
— А теперь? Ты вспомнишь об этом теперь? Знаешь, Нэнси,
я…
Он не смог продолжать. Шагнув вперед, Майкл заключил Нэнси в
объятия и крепко прижал к себе.
— О боже, Нэнси, как я люблю тебя! Я любил тебя все это
время и жалел только о том, что не умер вместе с тобой. Нет, я умер, умер в тот
самый момент, когда узнал, что ты… что тебя…
Но Нэнси ничего не отвечала. Она только плакала, вспоминая
долгие месяцы, полные беспросветного одиночества, тщетного ожидания и горького,
как полынь, отчаяния. И она тоже прижимала его к себе, словно ребенок, который
крепко сжимает любимую игрушку, чтобы никогда с ней не расставаться.
Наконец она тряхнула головой и улыбнулась сквозь слезы.
— Я тоже люблю тебя, милый, — прошептала
она. — Я верила, знала — ты найдешь меня.
— Послушай, Нэнси… То есть Мари… Он запнулся, и они оба
рассмеялись, потом Майкл снова стал серьезным.
— Ты согласишься стать моей женой? На этот раз у нас
будет настоящая свадьба, с музыкой, цветами, с гостями…
Майкл снова замолчал, подумав о своей матери. Как ни
странно, он нисколько на нее не сердился, хотя должен был бы ненавидеть ее за
то, что она сделала. Но Майкл был слишком счастлив и готов простить ее. Его
Нэнси вернулась к нему, и это было единственное, что по-настоящему имело значение.
Майкл улыбнулся Нэнси, думая о том, как они поженятся, но
она покачала головой, и ему на мгновение показалось, что весь мир снова летит в
тартарары.
— Ас другой стороны — зачем ждать так долго? —
заторопился он. — Музыка, цветы, гости — ведь все это совсем не
обязательно!
— Да, конечно! Мы можем пожениться сегодня, сейчас! Я
тоже не хочу больше ждать, Майкл, иначе я сойду с ума от страха. Каждый час,
каждую минуту я буду бояться, что что-то может снова случиться. С нами. С
тобой…
Майкл торжественно кивнул и снова привлек ее к себе, а она
положила голову ему на грудь.
Оба не произносили ни слова, и только прибой глухо шумел, и
волны накатывались на берег, и бледное утреннее солнце проглянуло сквозь
разрывы в облаках. Слова были не нужны — за два года разлуки они научились
понимать друг друга без слов.
