– Нам пора уже идти, – сказал он, – но думаю, что соскучиться по мне вы не успеете: я навещу вас в самое ближайшее время. Пока же прошу никого не покидать данную территорию.
Осиков икнул еще раз.
Глава 26
Моя интуиция меня не подводит, но я лишаюсь своих апартаментов
– Я вас хочу кое о чем попросить, – сказала я Максиму, как только мы отошли на десять шагов от домика.
– О чем именно?
– Обещайте, что никому не расскажете и выполните мою просьбу.
– Могу обещать только первое – дальше меня эта информация не уйдет.
– Согласна и на это, – кивнула я, – понимаете, одна из моих подруг находится в ожидании ребенка, не та, что вас домогается, а та, что пониже.
– Солька?
– Ага, так вот, вы же понимаете, что ей нельзя волноваться, поэтому прошу вас: не приставайте к ней с вопросами. Колье она не брала и никого не убивала. Она уже лет сто преподает ботанику детишкам и ко всем этим анатомическим делам никакого отношения не имеет.
– Я это учту.
– Нет, вы обещайте, что не будете мучить ее вопросами.
– Кто еще кого мучает, – засмеялся Максим, – да я с ней на полчаса наедине побоялся бы остаться, она же из меня бельевые веревки сделает и развесит на них свои колготки и футболки.
– Не смейте так говорить о моей подруге! – возмутилась я.
– Но это правда, – продолжал развлекаться Максим.
– Очень надеюсь, что, когда у Сольки начнется токсикоз, вы будете рядом, и ее вырвет прямо на вас. А еще было бы хорошо, если бы я это все видела.
– Если бы Воронцов не был моим другом, то клянусь, я бы начал за тобой ухаживать.
Я сразу же подобрела и стала доброй и пушистой.
– А при чем здесь Виктор Иванович?
Пришлось притворяться наивной.
– А все при том же, – съехидничал Максим.
– Вы хотите сказать, что я ему нравлюсь?
В таких делах точность не помешает.
– Все, что я хотел сказать, я уже сказал.
Его глаза заискрились – он развлекался. Я чуть опять не рассердилась – как можно так со мной поступать!
– Давайте так, – предложила я, – вы отвечаете на три моих вопроса, а я потом на три любых ваших.
Ах, как правильно говорят, что влюбленный человек слаб.
– Хорошо, а где гарантия, что ты не соврешь?
После этих слов я резко остановилась.
– Вы уж из меня совсем-то никчемного человека не делайте! Раз договорились, значит, все будет по-честному.
– Хорошо, задавай свои вопросы.
«Какие же вопросы задать? Так, чтобы наверняка все узнать. Вот сразу и не соображу...»
– Какие чувства ко мне испытывает Виктор Иванович?
– Согласись, об этом может знать только он, но могу тебя заверить, ты ему очень дорога.
Я даже не стала сдерживать счастливую улыбку – как же это чудесно!
– А у него есть сейчас... подруга?
– Нет.
Ах! Как же хорошо!
«Остался один вопрос, всего один вопрос... что же такое спросить?»
– Он часто обо мне говорит?
– Не часто, но в его случае это как раз многое значит.
Сердце замерло и упало: опять упало на розовые подушки.
– Знаешь, о чем я сейчас подумал? – сказал Максим. – Хотел бы я, чтобы однажды вот такая же необыкновенная девушка вот так же спрашивала кого-нибудь обо мне.
«Что-то он больно добрый сейчас». Я внимательно посмотрела на него. Он говорил правду – то, что думал. Какое-то время мы шли молча.
– Ну, давайте, мучайте меня теперь своими вопросами, – сказала я.
– Не сейчас, – улыбнулся Максим.
– Почему?
– Пожалуй, этот долг ты вернешь мне чуть позже, думаю, еще не время задавать тебе вопросы.
Мне стало холодно.
«Все же умный он человек... умный и хитрый. Ладно, пусть так – у меня будет время подготовиться к допросу. Самое сложное – это то, что я действительно не буду врать... потому что это значило бы для меня предать чувства к Воронцову. В данном случае все должно быть честно».
– А как ваше расследование? – я решила сменить тему.
– Успешно, сделал все, что наметил.
– Вы побывали в деревне?
– Да, и познакомился с дедом Остапом, ты была права: удивительный человек.
– Я рада, что он вам понравился, правда рада, – кивнула я, – что он сказал?
– Кот у него действительно пропал, и он действительно просил его найти. Твои слова подтвердились, и я уже склонен тебе поверить.
Впереди был плохой участок дороги, и Максим взял меня за локоть.
– А вы спросили у него про убитого, может, он что-нибудь знает, видел его раньше?
«Сейчас мне либо можно будет успокоиться, либо пора завязывать нервы морским узлом».
– Он видел убитого много раз. Служаков приехал сюда не так давно и занял один из пустующих домов на краю деревни. По ночам разгуливал по окрестностям.
– Вы думаете, он приехал специально за колье?
– Вряд ли, – Максим нахмурился, – выглядел он как бомж, я был в доме, где он жил...
– Что?
Вот это да!..
«Почему же мне не пришло в голову сходить туда... хотя, у меня не было такой возможности. Что Максим мог увидеть в этом доме, что?»
– Обычный старый дом с прохудившейся крышей. Никаких личных вещей там нет.
«Но там должен был лежать план местности с крестиком, обозначающим участок Воронцова...»
– А бумаги? Какие-нибудь документы? – кажется, мой голос дрогнул.
– Я нашел газету, в которой была статья про колье «Живая слеза». Как думаешь, много ли таких газет может находиться в окрестности?
Ответ – одна. Вероятность того, что сюда привезли один и тот же номер одной московской газеты, слишком мала.
Я сунула руки в карманы и тут же их вынула – любой психолог скажет, что подобная реакция – это самозащита. А я не должна защищаться, по сценарию – мне скрывать нечего.
– Я не знаю, – пожала плечами.
– Мне кажется, это та самая газета, которую вы читали на вечеринке.
– Вполне возможно. Но как она могла попасть к Служакову? – спросила я равнодушным тоном.
– Пока не знаю. Возможно, кто-нибудь из твоих подруг вспомнит, куда потом делась эта газета, – задумчиво ответил Максим. – Но это еще не все: в доме я нашел еще и карту.
