– С виду-то был он человек нормальный, простой, а вон оно как все вышло, – не унималась хозяйка. Она вновь распустила спутанные волосы и убрала резинку в карман. – Я письмо мэру писала, чтобы снесли этот дом, а лучше – взорвали. Идет, идет утечка информации через «жучки»!
– А может быть, вам это просто кажется? Уехал человек, и ладно, зачем об этом думать? – Максим Григорьевич решил успокоить женщину, но по ее реакции понял, что своим недоверием скорее оскорбил ее, нежели утешил.
Зоя Федоровна надула щеки, сдвинула белые брови на переносице и затрясла длинным пальцем в воздухе:
– Нельзя так говорить! Я вам не дурочка какая-нибудь, хороший человек никогда к буржуинам жить не поедет. К тому же сегодня приходили две шпионки, еле отбилась от них.
– Какие шпионки, подробнее? – оживился Максим Григорьевич. – Сколько лет? Что хотели?
– Две молодые особы, я за ними и в глазок наблюдала и потом в окно. Шмотки на них заграничные, сразу видно, что Родину враз продадут. Они тоже про Митрохина спрашивали, дела, видать, у них общие, наверняка про ядерную боеголовку хотели поговорить.
– А как они выглядели?
Зоя Федоровна стала подробно описывать девушек, и уже через несколько секунд Максим Григорьевич понял, о ком идет речь. Он ужасно рассердился и решил во что бы то ни стало поговорить с Олесей и Никой. Совсем с ума сошли – вздумали начать свое расследование! Они могут врать и изворачиваться, как угодно, но абсолютно понятно, зачем они приходили. Он поинтересовался свекрами, и девушки тут же засуетились. Максим Григорьевич не сомневался, что основная инициатива принадлежит Леське. И как она только не понимает, что это не шутки, и если они спугнут преступника, то он, возможно, позабыв о своем прикрытии в виде маньяка-Телефониста, попросту возьмет пистолет или нож и осуществит задуманное иначе. И для этого ему не надо будет ждать вечера.
– Я бы хотел осмотреть комнату Митрохина, – продолжая сердиться на Нику и Олесю, сказал Кочкин.
– Вы смелый человек, – похвалила Зоя Федоровна и направилась к двери, – пойдемте, дверь у него открыта.
Небольшая комната показалась тусклой и безжизненной, что, впрочем, было объяснимо – хозяин уехал давно. Минимум мебели, все просто, без излишеств. Пустые полки, слой пыли, немного книг на столе. Ничего интересного.
– Большое вам спасибо за рассказ, – сказал Максим Григорьевич, выходя в коридор, – но мне пора. Вот мой телефон, если кто-нибудь будет интересоваться Митрохиным, пожалуйста, позвоните, – он протянул листок из блокнота.
– Непременно, – горячо ответила Зоя Федоровна, пожимая руку следователю. – Шпионов надо ловить, и я согласна с вами сотрудничать. Но лучше все же этот дом взорвать.
Выкурив по очереди две сигареты, Максим Григорьевич пришел в себя и завел мотор «восьмерки».
– Потерпи еще немного, родная, – обратился он к машине, – за Телефониста премию обещали, я тебя подлатаю и почищу, будешь как новенькая.
Предчувствуя серьезный разговор, он запланировал на вечер встречу с Олесей Лисичкиной.
Глава 22
Учитесь отстаивать свою точку зрения, если останетесь живы, в дальнейшем вам это пригодится.
P.S. И уж конечно же вы всегда договоритесь, если будете разговаривать на языке Любви…
После разговора с Капитолиной Андреевной Леська пребывала в ярком, насыщенном впечатлениями шоке. Около часа она пыталась объяснить Нике, что произошло, но та до конца так ничего и не поняла, только хихикала и говорила: «У тебя в жизни все вот так – на велосипеде через забор». Леська блаженно улыбалась и озадачивалась только двумя вопросами: невеста она уже или пока еще нет и как ей теперь вести себя с Максимом Григорьевичем? С одной стороны, предложение было сделано, Капитолина Андреевна утверждала, что ее сын пылает от любви, и только природная скромность не позволила ему до сих пор задать должный вопрос о браке, с другой стороны… с другой стороны, ситуация находится на грани реальности и бреда.
Ближе к вечеру на Леську накатило то состояние, которого Ника немного побаивалась. Новоиспеченная невеста вновь начала петь, делать зарядку и выкрикивать речевки. Тематика возрастающего шума на этот раз была иная: куплеты вылетали исключительно про любовь, гимнастические упражнения были направлены не на накопление сил для борьбы с преступностью, а на улучшение фигуры, речевки подкупали искренней верой в светлое будущее и счастливую личную жизнь. Через час все утихло и Ника вздохнула с облегчением, но тут же забеспокоилась – подруга погрузилась в думы и вяло реагировала на вопросы, единственное, о чем она говорила охотно, так это о свадьбе. Теперь уже и Ника не знала, как себя вести с Максимом Григорьевичем при встрече: надо ли его подготовить к Лесиным речевкам заранее или пусть все идет своим чередом? Все же, как ни крути, а ему, бедному, придется жить с Леськой всю оставшуюся жизнь! Радовало во всем этом только одно – новоиспеченная невеста напрочь забыла о начатом ею расследовании, и, возможно, больше им не придется обыскивать чужие квартиры, и риск попасть в тюрьму больше не будет доводить Нику до нервного срыва. Поглядывая на подругу, Ника думала, что с новой свекровью она обязательно найдет общий язык, по рассказам подруги можно было сделать вывод, что Капитолина Андреевна такая же ненормальная, как и сама Леська.
– Может быть, ты поесть хочешь? – спросила Ника.
– Нет, это может испортить мою фигуру.
– Так ты что, теперь вообще есть не будешь?
– Не буду.
Ника уже собиралась начать лекцию о вреде такого образа жизни, но ее остановил телефонный звонок.
– Если это «маньяк», то меня нет дома, и вообще, скажи ему, что я счастлива и мне совершенно не до него, – лениво махнув рукой, сказала Леська.
Это оказался Кочкин, который известил о своем скором появлении. Объявив подруге эту новость, Ника интуитивно сжалась, подозревая, что сейчас возобновятся речевки, от которых планету обязательно постигнет череда землетрясений. Леська ее не разочаровала. Вскочив с дивана, она заметалась по комнате – на пол грохнулся стул, а стекла в окнах задрожали.
– Знают взрослые и дети – Кочкин лучше всех на свете! – выкрикнула Леська и бросилась к шкафу.
Переодевание могло бы затянуться на века, но время на выбор нарядов было ограничено. Через десять минут взволнованная невеста стояла посиреди комнаты в темно-синем коротком платье, украшенном на поясе тонкой полоской блесток.
– Ну как я? – с волнением спросила Леська, медленно крутясь.
– Можно прямо сейчас в ЗАГС, – одобрила Ника. Развязку любовной истории она ждала с нетерпением и волнением, душу ее переполняли переживания за всех участников происходящего.
– А прическа как?
– Супер!
– А как начать разговор, что сказать? Или пусть лучше он начнет? Что вообще делать-то?.. – заныла Леська, плюхаясь на стул.
