– Вот что я тебе скажу, девочка… Много лет назад я похоронила своего мужа. Он тоже курил… И умер еще молодым от рака легких. – В глазах Маргариты Александровны блеснули слезы. – Потуши сигарету. Поверь мне, это куда лучше, чем потушить свою жизнь. – Она нахмурилась и окатила Алису таким взглядом, что та тут же выполнила просьбу, которая больше походила на приказ. – И больше никогда, слышишь, больше никогда не кури.
– Не буду, – мотнула головой Алиса, удивляясь собственным словам.
Эта пожилая женщина произвела на нее сильное впечатление еще при первом знакомстве – тогда, в саду, как-то по-дурацки захотелось ей понравиться. А сейчас в голосе Маргариты Александровны было столько искренности и… заботы – непривычной заботы, что иного ответа быть не могло.
Алиса, как в замедленной съемке, включила воду и потушила сигарету. «Брошу курить… наверное», – подумала она, тяжело вздыхая.
* * *
За столом Маргарита Александровна не задавала никаких каверзных вопросов, чем очень удивила Алису. Немного рассказывала о себе, о Максиме Юрьевиче, о муже и усиленно кормила бутербродами с икрой и прочими закусками.
– Очень вы мало едите, – недовольно ворчала она, собираясь за горячим, – что один, что второй – оба худые.
– Обещаю съесть два ваших знаменитых голубца, – засмеялся Костя, разливая минеральную воду по высоким стаканам.
Маргарита Александровна ушла на кухню, а в столовой повисла минутная тишина.
– А чего это ты сегодня за мной не следил? – спросила Алиса.
– Решил, что смысла уже нет.
– Почему?
– Как ты поступила с фотографиями?
Тонкая бровь Алисы вопросительно приподнялась.
– А как я должна была с ними поступить?
– Со мной тебе необязательно играть в кошки-мышки. – Костя подался вперед и схватил Алису за руку. Попалась? – Пустое занятие.
– Фотографии лежат у меня дома, – выдохнула она, глядя ему в глаза. – И твои вопросы мне непонятны.
– Так уж и непонятны? – Костя крепче сжал пальцы. – А как насчет журнала «Желтая правда»?
– А никак!
Он улыбнулся:
– Ты хотела продать снимки? Или собиралась отдать их просто так?
Алиса сощурилась и высвободила руку. Первый раз она задумалась о том, что все недавние поступки Кости не являются искренними. Она – часть его работы, и, возможно, таким образом он всего лишь стремится оградить своего начальника от проблем. Но как приятны его прикосновения… Что ж, она готова ответить на его вопросы.
Костя смотрел на Алису внимательно, пытаясь угадать ее мысли. Да дождись ты хотя бы результатов экспертизы, а потом будешь решать, что тебе делать с фотографиями. Отец он тебе или не отец – ты же сама толком не знаешь… И Северов, и твоя мать заблудились в трех соснах и выбраться не могут… подожди.
«Она их не отправила… нет… иначе бы не пришла сегодня в этот дом».
– Да, – кивнула Алиса. – Я хотела продать фотографии.
– Зачем?
– Я профессиональный папарацци и этим зарабатываю себе на жизнь.
«Ё…» – пронеслось в голове Кости.
«Вот тебе и кошки-мышки», – наслаждаясь произведенным эффектом, хмыкнула про себя Алиса.
– А теперь приготовьте тарелки для голубцов, – пропела Маргарита Александровна, внося в столовую глубокое блюдо, – если бы вы знали, сколько я промучалась с подливкой… Только попробуйте сказать, что невкусно, и не попросить добавки!
Глава 17
«Пожалуй, я опять напрошусь к тебе в гости», – скажет Костя.
«Тебе чай или кофе?» – спросит Алиса.
– Не беспокойтесь, Маргарита Александровна, я довезу ее до подъезда, – заверил Костя и захлопнул дверцу машины со стороны Алисы.
– Соблюдай скоростной режим.
– Непременно.
Он сел за руль и завел мотор, а Алиса поежилась. Больно голос у него… металлический.
– Доброго пути, – пожелала Маргарита Александровна и, махнув рукой, развернулась к дому. Молодежь уезжает рано, но для первого раза встреча прошла неплохо. Тома, кстати, еще не вернулась – пустячок, а приятно. Она подняла глаза к небу, потемневшему из-за туч, и поспешила убрать со скамейки оставленную Максимом книгу. Дождь собирается.
Костя вырулил из поселка и свернул в сторону Москвы. Вопросов было предостаточно, и он надеялся получить на них правдивые ответы.
– Северов твой отец?
– Не-а.
– Понятно.
– Я это придумала, чтобы выкрутиться и чтобы сделать побольше фотографий. Он действительно много лет назад встречался с моей матерью. – Алиса пожала плечами, но внутри что-то ухнуло и покатилось вниз. Мамочка-а-а… – Так получилось. Само собой.
– Ну, конечно.
– А не надо было меня преследовать, отбирать фотоаппарат и пихать в машину!
– Всыпать бы тебе хорошенько.
– Сами виноваты.
Отчасти она была права, но Косте от этого спокойней не стало. Повернув голову, он задумчиво посмотрел на Алису.
Папарацци.
Она.
Н-да…
– А почему ты не продала фотографии Северова?
– Потому что.
– Как насчет подробностей?
– Мимо.
– Дело в твоей матери, так ведь?
– Нет.
– Да.
Максим Юрьевич Северов не позабыл Дану Григорьевну Бестужеву – это Костя понял сразу. По волнению, по растерянности, по голосу, словам и поступкам. Но и она, похоже, испытывает к нему точно такие же чувства. Настоящая любовь не ржавеет. Люди в силу недальновидности, занятости, гордости могут не сразу разобраться в себе, но рано или поздно реальность стучится в сердце.
Когда Дана приезжала за Алисой, Костя цепко следил за каждым ее жестом, оценивал каждое слово – она неравнодушна к Северову, и в ее душе плещется не только злость… Не ржавеет любовь, не ржавеет…
– А Тамара? – тихо произнесла Алиса. – Они действительно планируют пожениться?
– Вроде весной собираются. – Костя включил «поворотник» и сбавил скорость. Его мобильный загудел, и он ответил на звонок. Поговорив недолго с Северовым, пообещав: «Через час буду», он свернул на перекрестке.
– Здесь налево, – расстроенно буркнула Алиса.
– Я знаю, – он улыбнулся. – Пожалуй, я опять напрошусь к тебе в гости.
– Да?
– Сейчас на меня свалилось одно дело… Если не возражаешь, я заеду вечером. В твоем телефоне должен был остаться мой номер – звони, если соскучишься.
– И не подумаю, – фыркнула она, сдерживая радость.
