Мысленно махнув рукой на одного из врагов Альки, она продолжила путь, так же напевая и пританцовывая.
* * *
– Что-то давно ты не приходила ко мне в гости, – с улыбкой произнес Андрей.
– Так вы же не приглашаете, – ответила Алька.
– Приглашение? Раньше оно тебе не требовалось.
– Ну, раньше поводы были… серьезные.
– Тебе очень идет это платье.
– Спасибо. – Алька, пряча радость, повернула голову к столу с закусками, но аппетита совершенно не было, и пришлось вновь посмотреть на Андрея.
Прежде она не замечала, какой он интересный, мужественный, сильный… А теперь вот только об этом и думает – навязчивые мысли, которые нужно срочно прогнать, а то еще немного, и она превратится в восторженную барышню, и они на пару с Дашей начнут восхвалять Зубарева на каждом углу. Представив эту картину, Алька остановила внезапный приступ смеха.
И в его сдержанности есть нечто притягательное. И откуда взялась эта зависимость от Андрея? Кажется, она запуталась, и последнее время с ней это происходит часто… Если оглянуться и проанализировать их невероятные отношения, то голова кругом пойдет! Да, она запуталась, такое случается, когда увлечешься игрой.
– Твой отец знает, что Дашу в Москву привез я, – выдвигая для Али стул, сказал Андрей. Она села, а он занял соседний стул.
Теперь они будто находились в партере театра и смотрели на спектакль под названием: «Ура! Да здравствует Новый год!» – студенты разгулялись, и веселье достигло пика.
– Сами рассказали?
– Да.
– Побоялись, что я опережу вас? – В ее голосе появились насмешливые нотки.
– Нет. Просто сделал так, как посчитал нужным.
Кто бы в этом сомневался! Уж точно не Алька. Конечно, Зубарев не боится никого и ничего, а уж тем более ее отца. Андрей серьезнее, решительней, мудрее, что ли… Трудно объяснить, но, когда он рядом… Кажется, ее мысли двигаются по кругу. Она уже пришла к выводу, что заигралась, и точка.
– Полагаю, мой отец обрушил на вас волну гнева и обвинил во всех смертных грехах. Вы остались живы – это странно!
– Да, я был объявлен предателем, – ответил Андрей. – Но потом мне все же удалось убедить Глеба, что…
– Что его сумасшедшую дочь, то есть меня, лучше держать под наблюдением. И что если его сумасшедшей дочери, то есть мне, взбрело в голову воссоединиться с сестрой, то мешать бесполезно. Будет только хуже. А лучше проконтролировать, проследить и вернуть домой в целости и сохранности.
– Приблизительно так, – согласился Андрей.
– Как поживает ваша двоюродная сестра?
– Отлично.
– Я ее тогда не слишком шокировала? – В Алькиных глазах промелькнуло лукавство.
– Немного, – усмехнулся Андрей, вспоминая телефонный разговор с сестрой. Она позвонила на следующий день и попыталась выведать подробности его нового романа, но он утолять ее любопытство не стал. Подразнил немного и пообещал лет через сто открыть правду.
Андрей взял руку Али и сжал ее пальцы. Этой замечательной девчонке удалось сотрясти его мир, и очень хорошо, что произошло именно так, и очень хорошо, что тогда он оказался в кабинете Глеба и что далее события закрутились безостановочно – не дали возможности расслабиться. А то начал бы он анализировать, взвешивать…
«Нет, не начал бы. Не тот случай», – резко перебил Андрей собственные мысли.
Альке были приятны его прикосновения. В который раз приятны… Она не убрала руку, не выдала колкую фразу, не перевела все в шутку. Сейчас не хотелось воевать, наоборот, душа требовала перемирия, покоя и совсем другого волнения…
– Что-то ты давно не приходила ко мне в гости, – с улыбкой вернулся Андрей к началу разговора.
– Так вы же не приглашаете, – хитро повторила свой ответ Алька.
– Приглашаю.
– Не-а, не приду, – улыбнулась она.
– Почему?
– Вы коварный злодей.
– Ты уверена?
– Ага.
– А раньше ты приходила, – вновь напомнил Андрей.
– Раньше поводы были, – важно, сдерживая смех, ответила Алька.
– Значит, нужен повод…
* * *
Приступ раздражения навалился на Воробьева сразу, как только он переступил порог квартиры. Девчонок нет! Свет на кухни выключить забыли! И тишина, как в крематории! Он приготовил кофе, разлил немного на пол, стукнул кружкой о стол, отчего и там образовалось коричневое пятно, взял тряпку и принялся вытирать маленькие лужи. Мысли об Инне он гнал, но они не уходили, более того, превращались в снежный ком и застревали то в груди, то в горле, то в голове. Подумаешь, обидел! Да и не обижал он! Взрослые люди, а тут… «А тут такая хрень!» Сама во всем виновата, все испортила, и вообще…
Но воспоминание о морщинах на ее лбу душили и причиняли почти физическую боль, отчего успокоиться категорически не получалось.
«А вдруг из-за меня эти морщины у нее останутся навсегда?» – глупо подумал он и, отбросив тряпку на раковину, с чувством покрутил у виска.
– Ты идиот, – сказал он себе. – Законченный идиот! Но ничего – это лечится!
Хватит, хватит рассусоливать и размусоливать – было и прошло. Да они больше никогда и не встретятся, а Инна Михайловна кого хочешь с ума сведет, и его дело было предложить, а ее отказаться. Вот и ладненько. Вопрос решен.
Воробьев, не присаживаясь, выпил кофе, зашел в комнату, открыл дверцу шкафа, сунул руку в карман серого пиджака и вынул брошку. Снегирь на этот раз показался ему красивым, особенным и драгоценным. И именно простота делала его живым, что ли… Глеб Сергеевич поджал губы, сунул украшение обратно в карман и тяжело вздохнул.
– А все-таки я ее поцеловал, – произнес он и улыбнулся.
Улыбка получилась смущенной, мальчишеской, и, увидев свое отражение в зеркальной двери, Воробьев резко отвернулся и пошел в кухню готовить еще одну кружку кофе.
– Скорей бы Алька вернулась с этой… Дашкой, – буркнул он, негодуя на тишину в квартире.
* * *
Окна открыли, и мелкие снежинки повалили на широкие подоконники, зеленые шторы заколыхались от ветерка, а морозный воздух ворвался в зал и приятно охладил студентов и гостей.
Прическа Марго растрепалась, хотя танцевала она мало, платье помялось, зато выражение лица говорило о многом – она довольна, сто тысяч раз довольна! Вечер не прошел даром.
Пенка стояла рядом уставшая, поникшая, но продолжала хохотать по инерции. Вадим с Максимом вяло реагировали на ее шутки и уже поглядывали на часы. Поели, попили, немного потолкались под музыку – пора и по домам.
– Считаю, вечер удался, – сказала Алька и бросила быстрый взгляд на Андрея. Ей не хотелось уходить, ощущение, будто она что-то не доделала, огорчало и не отпускало. Сначала казалось, вечеринка никогда не закончится, а потом минуты полетели со скоростью звука. – Но с шампанским, конечно, было бы лучше. Могли бы хоть по бокалу разрешить.
