– Ирочка, ты там пригляди за дедушкой, он вчера вечером кашлял, смотри, чтобы у окна не сидел…
– Ты обо мне, как о маленьком, печешься, – зарделся от приятного смущения Егор Васильевич.
– Пригляжу, – улыбнулась Ирочка, прижимая к груди пакет с еще теплыми пирожками. Таисия Аркадьевна встала рано утром и напекла их в дорогу.
– И вы, Егор Васильевич, приглядите за Ирочкой, – улыбаясь, сказал Андрей, – а то, боюсь, уведут.
– Это правильно, – одобрил Зайцев, – бойся, нечего тебе расслабляться. Самое дорогое, что у меня есть, тебе отдаю… А ну-ка хватит целоваться, люди же кругом.
Андрей прижал к себе Ирочку еще крепче, дунул на светлую челку и подмигнул:
– Береги себя и больше не впутывайся ни в какие истории. Не везде есть такой шустрый следователь Васечкин, который выбивает одним ударом двери и бегает быстрее ветра.
Ирочка кивнула и получила еще один поцелуй.
Уваров стоял рядом, держа Ольгу за руку. Услышав про Васечкина, он тут же вспомнил, как бравый следователь догнал Соловьева, практически запрыгнул на него, повалил на землю и защелкнул на его запястьях наручники. И хотя Васечкин не слишком-то приятный субъект, но награда за подобную ловкость ему, бесспорно, полагается.
– Если бы не мы, – с гордостью сказала Ольга, – он бы это дело никогда не распутал. Возвращайтесь скорее, – улыбнулась она Ирочке и Егору Васильевичу, – и как я раньше без вас жила, не понимаю.
– Хватит мокроту разводить, – проворчал Зайцев, чувствуя, что его Графиня сейчас возобновит рыдания. – Обратные билеты уже куплены, через неделю будем здесь.
Когда поезд тронулся и в окне исчезла людная площадь вокзала, мобильный телефон Ирочки задрожал и запел мелодичную песню. «Андрей» – горело в окошке.
– Уже соскучился, – счастливо выдохнула Ирочка, нажимая кнопку.
