– Саша, мне не нужна женщина моего возраста. Мне нужна
ты. – Он умолк на мгновение и вдруг спросил: – Ты меня стыдишься?
– Может, и так, – честно призналась она. – Но
я не дам тебе возможности поставить меня в неловкое положение. Лайам, если бы я
появилась с тобой в обществе, то выглядела бы стареющей искательницей
приключений, изголодавшейся по сексу. У нас ничего не получится.
– Получится. Кое в чем ты абсолютно права. Ты в самом
деле изголодалась по сексу, но никакая ты не искательница, тем более не
стареющая.
– Дура, просто дура, – жалобно повторяла она, и
Лайам поцеловал ее, желая приободрить. Веселиться Саша была не настроена, но не
ответить на ласку было невозможно. Хоть она и решила прекратить в будущем
всякие отношения с Лайамом, но мгновенно откликнулась на его прикосновение. Это
было сильнее ее. Никогда в жизни Саша ничего подобного не испытывала, даже с
Артуром, которого искренне любила столько лет. Но Артура больше нет. А Лайам –
вот он, живой и… Она не успела опомниться, как тела их сплелись, и она с легким
стоном кинулась с головой в омут страсти.
Когда они наконец насытились и, бездыханные, откинулись на
подушки, на часах уже было без четверти десять.
– О боже! – ужаснулась Саша. – С минуты на
минуту здесь будет Ксавье. Мы же с ним сегодня завтракаем.
Лайам рассмеялся.
– Тогда мне лучше сделать ноги. – Он поднялся и
посмотрел на нее. – В жизни меня не влекло так ни к одной женщине. Когда
можно будет вернуться?
– Никогда! – сурово отрезала Саша. – После
завтрака я еду в аэропорт. Лайам, я говорю совершенно серьезно. – В голосе
Саши была решимость, но убеждать ей надо было саму себя. Никогда в жизни Саша
не испытывала такой растерянности и беспомощности. Она словно катила по
«американским горкам», ведущим в пропасть. Ей представлялись картины одна
ужаснее другой. Надо было брать судьбу в свои руки. – Я не допущу, чтобы
это повторилось.
– Тогда ты действительно дура, – резюмировал
Лайам. – в это я не могу поверить. Вечером я тебе позвоню.
– Лайам, не надо. Я хочу с тобой работать. Ты
потрясающий художник, тебя ждет большое будущее. Давай ограничимся этим. Не
надо ставить все под угрозу.
– Ты хочешь сказать, что, если мы станем любовниками,
ты меня представлять не будешь? Если так, то мне плевать на все ваши галереи и
контракты! Ты для меня больше значишь! – с жаром воскликнул он.
– Ты сумасшедший, – произнесла Саша и села,
уставясь на него в недоумении.
– Может быть. Родня мне это всю жизнь говорит. –
Он уже натягивал одежду. Времени принимать душ не оставалось. Надо было
исчезнуть до прихода Ксавье, иначе она его никогда не простит. – Тебе
решать, Саша. – Он внимательно посмотрел на Сашу, словно искал ответа в ее
глазах. Как же ему не хотелось уходить от нее! Эта ночь была лучшей в его
жизни. В себе он был уверен – он влюблен, как мальчишка.
А Саша знала одно: она – взрослая женщина – потеряла голову.
И ее надо было вернуть на место, причем быстро.
– Не звони мне, – сказала она, стараясь быть
убедительной. Саша хотела, чтобы он воспринял ее слова всерьез. Этому безумию
надо положить конец. А лучше было до него и не доводить. – Насчет работы я
с тобой свяжусь.
– Одно к другому не относится, – резонно заметил
Лайам, но Саша покачала головой. Он притянул ее к себе и запечатлел прощальный
поцелуй. Саша стояла перед ним нагая и удивлялась, насколько ей с ним хорошо и
легко. Один ужин, одна ночь – а ей уже кажется, что они знакомы всю жизнь.
– Ошибаешься! – В ее голосе звучало
отчаяние. – Быть твоей любовницей и представлять твои интересы
одновременно я не буду. – еще она не будет немолодой подругой молодого
мужчины. Никогда этого не признавала и не собирается изменять своим правилам.
Лайам поцеловал ее и молча вышел. Саша смотрела ему вслед.
Да, так будет лучше. Никакого продолжения! Она твердо решила отныне соблюдать
дистанцию. «Теперь, вот с этого момента, я его дилер, и ничего более». Она
кинулась под душ, а когда вышла, раздался звонок. Саша испугалась, что вернулся
Лайам, но звонил Ксавье – сказать, что выходит и будет через пять минут.
– Прекрасно, солнышко, – произнесла Саша, но руки
у нее дрожали. – Я чуточку запоздаю. Встретимся в вестибюле через
пятнадцать минут.
– Ты уже всем позвонила, кому хотела? – Судя по
голосу, у Ксавье было прекрасное настроение. Должно быть, вчера хорошо
повеселился. При мысли о том, что бы подумал сын, узнай он, с кем она провела
всю ночь, Саша содрогнулась. Она чувствовала себя старой развратницей.
– Позвонила? – не сразу поняла она. – Ах, ну
да… Конечно. Конечно. Я только чуть-чуть опоздаю. Пока. – Она опустилась
на кровать. Ее трясло. То, что она сделала, было чистой воды сумасшествием. И
этому надо положить конец. Она разумный человек, а Лайам не более, чем испорченный
великовозрастный мальчишка. Это у него кредо такое – никогда не взрослеть. Для
пущей острастки она напомнила себе, что он еще и прелюбодействовал с сестрой
собственной жены. Вряд ли это может говорить о его высоком моральном облике и
благоразумии. Пускай у него и привлекательная внешность, но ведет он себя как
безответственный мальчишка, да еще и гордится этим. И она себя так же повела.
Надо ей быть благоразумной, раз уж Лайам на это не способен.
Саша побросала вещи в сумку, второпях оделась, причесала
волосы и наложила косметику. И пятнадцатью минутами позже уже встречала в
вестибюле сына, красивого и вполне довольного жизнью. Его походка и уверенный
вид моментально напомнили ей о Лайаме. По образу жизни, отношению к
действительности и поведению они были ровесники. Два юных хулигана.
– У тебя хорошее настроение, – заметил
Ксавье. – Впервые вижу тебя с распущенными волосами. Тебе идет.
Саша в ужасе поняла, что забыла собрать в пучок волосы. В
спешке она этого даже не заметила. И для Ксавье, и для нее самой это был верный
знак: что-то не так. Раньше она распускала волосы только по особым случаям.
Какой же сейчас особый случай?
– Спасибо за комплимент. Спешила очень.
– Ты должна чаще носить такую прическу. Как прошел ужин
с Лайамом?
– Хорошо. Пожалуй, даже весело… Нет. Он немного
странный, да? Явился без носков и шнурков на ботинках, в расписанной
собственноручно рубашке… – Она надеялась, что если высмеет Лайама в глазах
Ксавье, то и сама убедится, какой дурой себя выставила. Но, произнося эти
слова, Саша чувствовала себя предательницей.
– Он хороший парень. Послушай, мам, да среди твоих
художников та-акие пугала попадаются! – Ксавье пожал плечами, а Саша
подумала: «Да, но я ни с кем из них не спала». Однако надо было признать, что
никто и не вызывал у нее таких чувств, как Лайам. Теперь она поняла: влечение
возникло сразу, как она его увидела, хватило одного взгляда издалека, через всю
комнату. Саша поспешила себя одернуть. Она изо всех сил внушала себе, что
заблуждается, фантазирует, но все было тщетно. Она ничего не придумывала. Все
это было реальностью.
