Многие художники, с кем она имела дело, нуждались в опеке и
ждали ее от Саши. Ее работа с ними отчасти заключалась в воспитании. Она не
возражала, с Лайамом уж во всяком случае. Может быть, ему это поможет. Ее
единственным интересом в этом оставались комиссионные галереи. Ее по-прежнему к
нему влекло, и при виде Лайама ее пронзал все тот же электрический разряд, но
чувства к нему у нее теперь изменились. Они, эти чувства, словно ушли вглубь,
на самое донышко ее души. Она любила его, но уже без той безрассудной страсти,
чтобы срывать с него одежду при одном взгляде. Переживания двух последних
месяцев обрели более четкие контуры, и сейчас Саша более всего испытывала к
нему сочувствие. Это было более созидательное чувство, чем то дурманящее
безумие, какое охватывало ее в начале их знакомства. С другой стороны, она все
еще не могла не вспоминать их прежние отношения. С последней их встречи ее
чувства как будто стали более зрелыми и трансформировались во что-то новое.
Теперь она готова быть его дилером и другом, не более.
– Ты счастлива? – спросил Лайам, и Саша улыбнулась.
– Если тебя интересует, есть ли у меня кто-то, то ответ
отрицательный. Чтобы прийти в себя, мне потребовалось время. Когда ты уехал из
Парижа, я была очень несчастна. – Особенно ей было тяжело терять любимого
мужчину во второй раз – после утраты Артура. – Я справилась. Ты помнишь,
Лайам, с самого начала я сомневалась, что у нас что-нибудь получится. Что ж, я
убедилась в своей правоте.
– Если бы я не разошелся тогда, не полез бы в бутылку,
все бы у нас получилось, – признался Лайам.
– Да нет, Лайам, может, ты как раз и был тогда прав. С
моей стороны это тоже был не лучший поступок – оставлять тебя дома и держать
взаперти, будто втайне от всех. Но я тогда не знала, что мне делать.
– Да и я тоже. Сейчас мне вообще это все кажется
ерундой, а тогда почему-то имело большое значение.
– И для меня тоже. Я рада, что Ксавье нас помирил.
– Он у тебя замечательный, Саша.
– Я знаю. Я очень счастливая мать. – Тут она
посмотрела на часы. До прихода Филипа остается десять минут, а она еще не
готова. – Прости меня, ради бога, но мне пора бежать. Через десять минут
за мной должны заехать.
– Знаешь, мне почему-то кажется, что у тебя не деловая
встреча, а свидание. – Он почти угадал. Это было нечто среднее между тем и
другим, но Лайама это уже не касается.
– Это у тебя навязчивая идея, – рассмеялась
она. – Иди что-нибудь напиши. У тебя получится. Завтра увидимся.
– Приятного вечера.
В Сашиной душе что-то дрогнуло, но теперь она уже вполне
владела собой. Время сделало свое дело – она выздоровела.
– Спасибо, Лайам, пока!
Следующие несколько минут она судорожно собиралась, всячески
отгоняя мысли о Лайаме. К тому моменту, как снизу позвонил Филип, она уже была
готова. К Сашиному удивлению, они провели чудесный вечер. Все было соблюдено –
комплименты, ухаживание, интересный умный разговор. Филип оказался симпатичным
человеком и приятным собеседником. У него за спиной была интересная карьера, к
тому же он много путешествовал и имел друзей по всему свету. Он играл в теннис
и гольф, читал запоем, всерьез интересовался искусством и был искренне привязан
к своим детям и внукам. Сашино сердце было спокойно, но она с большим
удовольствием провела с ним вечер. Саша неожиданно обнаружила, что спокойное
общение без шквала эмоций и страстей нравится ей куда больше. С Филипом ей было
легко, она оставалась в согласии с собой. И вопрос о том, удастся ли ему
что-нибудь продать, ее даже не волновал.
Поужинали они в клубе «У Марка», а потом он повез ее в
«Аннабель». А после двенадцати ночи, как и полагается в приличном обществе, она
уже была в отеле. Назавтра Филип должен был лететь в Голландию, смотреть
заказанную яхту, а по возвращении в Париж обещал позвонить. Общество такого
умного и приятного человека было для Саши подлинным наслаждением. Никакого
возбуждения и муки, которые она испытывала с Лайамом, тут не было и в помине.
Она хорошо выспалась, на другой день повидалась с одним
художником, побывала в двух галереях и прошлась по магазинам. В отель вернулась
как раз вовремя, чтобы успеть переодеться и привести себя в порядок перед
встречей с Ксавье и Лайамом. У Саши было такое чувство, словно она выходит в
свет с двумя сыновьями. Она усмехнулась при мысли об этом. Как она и опасалась,
выбранный Лайамом паб оказался заполнен до отказа. Шум стоял такой, что они с
трудом слышали друг друга. За столом приходилось буквально перекрикиваться.
Поужинав, они переместились в бар, где Ксавье принялся напропалую флиртовать с
девицами, в то время как Лайам пытался поддерживать с Сашей интеллектуальную
беседу. Она не могла дождаться, когда этот вечер закончится, а он все
продолжался и продолжался. Было странно находиться там вместе с Лайамом. Вокруг
них вились женщины, откровенно вешаясь ему на шею, и всем им было по двадцать с
небольшим лет. Саша смотрела на него и на стайку его воздыхательниц и все
больше убеждалась, что ей тут не место. Минут через десять она объявила, что у
нее раскалывается голова. И оставила мужчин продолжать веселиться и
пьянствовать. На момент ее ухода ни один из них не был пьян, но Саша не
сомневалась, что еще немного, и градус будет набран. Насколько разительно этот
вечер отличался от вчерашнего, проведенного в обществе Филипа! Вчера все было
исключительно корректно и достойно, сегодня же она окунулась в сплошной гвалт,
хаос и буйство. По дороге в отель Саша вдруг поняла, что никогда еще не
чувствовала себя такой старой и нелепой. Она не понимала, почему, но при виде
Лайама впадала в тоску. Это была расплата за глупость, за то, что она с ним
связалась. Теперь всякий раз, встречая его, она будет мучиться воспоминаниями о
том, что между ними было и чем это все закончилось. Лайам – не ее мужчина.
Никогда бы она не смогла переделать его, и многие годы были бы растрачены
понапрасну. А там не за горами снова одиночество и старость.
Саша с большим облегчением вернулась в отель и разделась.
Надела ночную рубашку и легла в постель, наслаждаясь тишиной, и снова подумала
о Лайаме. Как странно теперь было думать, что еще недавно он принадлежал ей, а
теперь принадлежит всем этим молоденьким шумным девицам. А кому принадлежит
она? Никому! Она чувствовала себя одинокой и рядом с Лайамом, и в своем кругу.
В одиннадцать часов она погасила свет и быстро уснула.
Разбудил ее телефонный звонок. Саша не сразу поняла, где находится. Голос в
трубке был хорошо знаком.
– Я в вестибюле, – с ходу объявил он.
– Кто это?
– Лайам.
– Я уже сплю.
– Голова прошла?
– Уже лучше. – Саша не стала признаваться, что
никакой головной боли не было.
– Мне надо с тобой поговорить. – В его голосе
звучало нетерпение.
– Я тебе завтра позвоню. – Ей не хотелось его
видеть. От этого она станет лишь еще более жалкой. Сегодня она оставила его в
родной среде, в пабе, в окружении хорошеньких женщин. Что еще ему от нее
нужно?!
