– Могу себе представить, – прокомментировала она
со смехом. – Наверное, это было уморительно?
– Да уж, это точно. Он очень веселый. Представляешь,
ма, пока мы в баре сидели, он снял штаны. Самое смешное, что никто этого не
заметил, пока он не стал приглашать какую-то девчонку танцевать. Думаю, он и
сам успел об этом забыть, и вдруг выходит на середину зала в трусах.
Представляешь, какая-то старушка его сумочкой огрела! Так он и ее стал звать
танцевать и даже пару раз крутанул вокруг себя. В жизни ничего смешнее не
видел. Бабушка от горшка два вершка, а туда же – всю дорогу его сумочкой
лупила. А танцует он – загляденье! – Саша слушала и смеялась, представляя
себе юношу в трусах, танцующего с воинственной старушкой. – Он был с ней
так учтив, мы все со смеху помирали. Но тут бармен пригрозил вызвать полицию, и
пришлось его везти домой к жене.
– Так он женат? – изумилась Саша. – Сколько
же ему лет?
– Он старше меня, мам. Ему уже тридцать восемь, и у
него трое детей. Славные ребята. Да и жена симпатичная.
– А где же была она? – В голосе Саши слышалось
явное неодобрение.
– Она терпеть не может ходить по кабакам, –
небрежно бросил Ксавье. В Лондоне у него не было друга ближе Лайама Эллисона.
Это был серьезный художник, но человек легкий, с фантастическим чувством юмора
и страстью к розыгрышам и всевозможным проказам.
– Это нетрудно понять, – сказала Саша. – Не
думаю, что мне бы понравилось ходить по ресторанам с мужем, который публично
раздевается и танцует со старушками.
– Именно так мне и было сказано, когда я доставил его
домой. Я еще уйти не успел, а он уже отрубился на диване. Мы с его женой
пропустили по стаканчику, и я уехал. Она славная.
– Надо думать! Кто еще станет все это терпеть? Он не
алкоголик? – Саша заговорила серьезно, ее встревожил рассказ сына. Вряд
ли, чтобы этот Лайам мог быть подходящим другом для Ксавье. Чему он может его
научить?
– Нет, не алкоголик, – рассмеялся Ксавье. –
Просто он заскучал и заключил со мной пари, что, если снимет брюки, никто этого
и не заметит, по крайней мере в течение часа. Так никто и не замечал, пока его
танцевать не потянуло.
– Надеюсь, ты-то в штанах сидел? – Теперь Саша говорила
как мать, и Ксавье рассмеялся. Ои ее боготворил.
– Успокойся, в штанах. И Лайам обозвал меня трусом. Он
сказал, что поднимет ставку вдвое, если я тоже разденусь. Но я не поддался.
– И на том спасибо. Ты меня утешил. – Она
взглянула на часы. В шесть они должны были встретиться с Артуром, а сейчас уже
десять минут седьмого. – Извини меня, Ксавье, но я уже десять минут как
должна быть дома, меня папа ждет. А сразу после ужина мы едем за город, в
Саутгемптон.
– Я так и думал. Наудачу позвонил.
– И правильно сделал. Как выходные проводишь? –
Она любила быть в курсе его дел, как и дел Татьяны, хотя та общалась с матерью
реже. У дочери был тот период, когда хочется пошире расправить крылья. И она
теперь чаще звонила отцу, чем матери. Саша не слышала ее с прошлой недели.
– Да ничего особенного не запланировано. Погода у нас
стоит гнусная, я думал, может, поработаю немного.
– Хорошо. Я в воскресенье лечу в Париж. Как доберусь –
позвоню. Найдется время навестить меня на неделе?
– Не исключено. Вечером в воскресенье созвонимся.
Удачных выходных. И папе привет передай.
– Передам. Я тебя люблю. И скажи своему приятелю, чтобы
в другой раз штанов не снимал. Вам еще повезло, что вас в участок не забрали.
За нарушение общественного порядка, неприличное поведение в общественном месте…
да просто за то, что слишком веселились. – Она знала, что Ксавье умеет
провести время. По-видимому, Лайам ему в этом не уступал. Она уже как-то о нем
слышала от сына, его друг хотел показать ей свои работы. Когда-нибудь она их
посмотрит, хотя времени у нее никогда не хватает. Вечно куда-то надо бежать, а
бывая в Лондоне, она едва успевает повидаться с теми художниками, кого уже
представляет, и, конечно, с сыном. Она просила, чтобы Лайам прислал ей свои
картины на слайдах, но он так и не удосужился этого сделать, из чего Саша
заключила, что либо он не серьезен в своих намерениях, либо не чувствует себя
готовым к показу. Как бы то ни было, судя по рассказу Ксавье, это какой-то
экстраординарный тип. Таких среди ее клиентов уже было несколько, и Саша вовсе
не жаждала пополнять эту коллекцию, каким бы интересным человеком его ни считал
Ксавье. Куда легче было иметь дело с художниками серьезными, думающими о
карьере и ведущими себя как взрослые люди. Сорокалетние балбесы, снимающие
штаны на публике, – одна головная боль, уж без них она вполне
обойдется. – Созвонимся, Ксавье!
– Я тебе в Париж позвоню. Пока, мам, – бодро
попрощался Ксавье и положил трубку. Саша улыбнулась и помчалась домой. И так
уже Артуру пришлось ждать, а ей еще ужин готовить. Но поговорить с сыном было
приятно. Она в спешке покидала галерею, на ходу прощаясь с сотрудниками, потом
остановила такси и поехала домой, но мысли ее были с сыном.
Артур ждал ее дома, им хотелось поскорей уехать из города. В
пятницу на дорогах всегда жуткие пробки, правда, к тому времени, как они
поужинают, машин будет поменьше. Погода стояла роскошная. Уже октябрь, а все
еще тепло и сухо. Саша откинулась на спинку сиденья и на минуту прикрыла глаза.
Неделя выдалась длинная, она устала.
Квартиру, куда она сейчас ехала, уже давно пора
сменить, – подумала Саша в который раз. Они жили в ней уже двенадцать лет,
с того дня, как приехали из Франции. Сейчас, когда дети разъехались, квартира
казалась пустой и слишком просторной. Саша все пыталась уговорить Артура продать
это жилье и купить квартиру поменьше на Пятой авеню, с видом на парк. Но
поскольку встал вопрос о переезде в Париж, смысл в замене жилья отпал, и они
решили подождать. Если переезд состоится, в Нью-Йорке им понадобится лишь
временное жилье. В кои-то веки в их жизни должны были наступить какие-то
изменения. Это ощущение предстоящих перемен появилось у Саши с того момента,
как Татьяна получила диплом и обзавелась своим жильем. Теперь, когда дети
разлетелись из гнезда, в жизни Саши образовалась пустота. Но стоило ей
пожаловаться, как Артур начинал ее поддразнивать и говорил, что она – одна из
самых занятых женщин в Нью-Йорке. И все же по детям Саша очень скучала. Они
всегда были неотъемлемой частью ее жизни, и теперь, случалось, на нее
накатывала тоска, жизнь, казалось ей, лишилась главного смысла. Хорошо еще, что
они с Артуром всегда любили путешествовать, им всегда нравилось проводить время
вдвоем. За двадцать пять лет супружества их любовь нисколько не угасла.
Напротив, они словно стали ближе и дороже друг другу, если это, конечно, было
возможно. Их взаимная привязанность год от года росла и крепла.
Как Саша и думала, муж уже ждал ее дома. Он еще не снял
белой сорочки, в какой был на работе, только рукава завернул. Пиджак был
небрежно брошен на спинку кресла. Артур уже начал собирать сумку для поездки за
город. У них был свой домик в Саутгемптоне, на море. Ужин Саша решила соорудить
на скорую руку – холодную курятину с салатом. Они любили выезжать попозже,
когда схлынет основной транспортный поток, иначе это путешествие превращалось в
пытку.
