– Как день прошел? – поинтересовался Артур, целуя
ее в макушку. Саша обычно собирала волосы в пучок, другой прически она не
признавала. Только на уик-энд, в Саутгемптоне, она заплетала длинную косу. Она
любила старые вещи – вытертые джинсы, застиранные свитера, линялые футболки – и
испытывала облегчение оттого, что можно хоть в эти дни не думать, что надеть.
Артур обычно играл в гольф или гулял по берегу – В юности он был отличный
яхтсмен и научил этому искусству детей. А еще они любили играть в теннис. Саша
много времени проводила в саду или забиралась на диван с книжкой. Старалась
забыть о работе, хотя иногда привозила с собой кое-какие деловые бумаги.
Как и городская квартира, загородный дом теперь стал для них
велик, но здесь это воспринималось легче. Саша представляла себе, как в один
прекрасный день этот дом наполнится голосами внуков, а дети станут приезжать
сюда с друзьями. Этот дом всегда казался ей живым, может быть, благодаря виду
на океан. А городская квартира теперь была унылой и мертвой.
– Прости, что опоздала, – извинилась она, целуя
мужа, и поспешила на кухню. – Уже в дверях была, а тут Ксавье позвонил.
– Что сказал?
– По-моему, он был навеселе. Как раз вернулся из
кабака, где гулял с одним из своих хулиганистых приятелей.
– Не с женщиной? – удивился Артур.
– Нет, с каким-то художником. И представляешь, снял при
всех штаны.
– Ксавье? – опешил Артур.
– Да нет, этот его приятель. Очередной
художник-сумасброд. – Она покачала головой и стала выкладывать курицу на
блюдо.
Артур стоял рядом и болтал о том о сем, а она накрывала ужин
на кухонном столе, с красивыми льняными салфетками, на красивых тарелках. Ей
нравилось его ублажать, он это знал и не забывал делать ей комплименты.
– Что-то у тебя сегодня портфель больно пухлый, –
заметил он и стал накладывать салат. Вид у Артура был умиротворенный. Он обожал
проводить выходные на море. Это было святое дело для них обоих. Никакие заботы
не должны были вмешиваться в их воскресные планы, если, конечно, кто-то не
заболевал или не случалось чего-то непредвиденного. Во всех остальных случаях,
в любую погоду, около семи часов они уже мчались по шоссе в Саутгемптон.
– Я в воскресенье лечу в Париж, – напомнила Саша.
Они съели салат, и Саша положила мужу кусок курятины, заблаговременно
приготовленной кухаркой.
– Совсем забыл. Долго пробудешь?
– Дня четыре. Может, пять. К следующим выходным буду
дома.
Они вели ничего не значащую беседу, как люди, давно женатые
и привыкшие быть вместе. Не говорилось ничего важного, им просто хорошо было
вдвоем. Артур рассказал о чьей-то отставке и о незначительной сделке, которая
пошла не по плану. Она – о новом художнике, чьи интересы они взялись
представлять, молодом и необычайно талантливом бразильце. Еще сказала, что
Ксавье обещал вырваться к ней в Париж. Ему это всегда удавалось, ведь он был
сам себе хозяин – в отличие от сестры, целиком зависевшей от своего
шефа-фотографа. Тот любил работать допоздна, а если и выдавалось свободное
время, Татьяна предпочитала проводить его с друзьями. Впрочем, она же была
моложе брата на два года и еще не вышла из стадии борьбы за свою независимость.
– Кто у него подружка на эти выходные? – со
смешком спросил Артур. Он хорошо знал сына, не хуже, чем Саша. Она улыбнулась
ему и в который раз отметила про себя, что он по-прежнему хорош собой. Высокий,
поджарый, в хорошей форме, с точеными чертами лица и мужественным подбородком.
Саша влюбилась в него в тот миг, как он только появился в ее жизни. А теперь
любила еще сильней. Она отдавала себе отчет в том, как ей повезло в жизни.
Многие ее нью-йоркские подруги успели развестись, две из них и овдоветь, и им
так и не удалось найти себе нового спутника жизни. При каждом удобном случае
Саше говорили, что она везучая. Она и сама это знала. С первой встречи Артур
стал мужчиной ее жизни.
– В последний раз, когда я спрашивала, это была
какая-то натурщица, которую он подцепил на занятиях по рисунку, –
усмехнулась Саша. Среди друзей и родных Ксавье слыл отъявленным ловеласом,
вокруг него вечно вились толпы воздыхательниц, да он и сам не мог устоять перед
красивой женщиной. Ксавье был необычайно хорош собой, к тому же приятный
человек, и женщины находили его неотразимым. – Я уже давно перестала
спрашивать, как их зовут, – продолжала Саша, убирая со стола. Муж с нежной
улыбкой следил за ее движениями. Она сложила посуду в посудомоечную машину. В
последнее время они жили по-холостяцки и настоящие семейные застолья
устраивали, только когда приезжали дети. А так ужинали чем-нибудь легким на
кухне. Это было намного проще.
– Я тоже не спрашиваю Ксавье, как зовут его
подружек, – рассмеялся Артур. – Всякий раз, как я называл очередную
из них по имени, попадал впросак: оказывалось, что после этой девицы у него их
перебывало уже штук пять. Теперь умнее стал. – Артур пошел переодеваться.
Надел мягкие брюки защитного цвета и удобный старый свитер. Саша последовала
его примеру.
Спустя двадцать минут они были готовы к выходу. Поехали на
Сашином джипе. Она не стала избавляться от этой машины с отъездом детей, это
был самый удобный транспорт для перевозки картин, которые ей иногда приходилось
забирать у молодых художников. Сейчас она загрузила на заднее сиденье кое-какую
еду и две сумки с одеждой для себя и мужа. Одежду для отдыха они оставляли в
Саутгемптоне, поэтому обычно ездили налегке. Сегодня Саша взяла с собой и
чемодан для поездки в Париж, и свой раздутый от бумаг портфель. В аэропорт надо
было ехать в воскресенье рано утром, прямо из Саутгемптона. Она выбрала
утренний рейс, чтобы прилететь в Париж в разумное время. Иногда Саша летала
ночным рейсом, но на этот раз спешки не было, и она выбрала ранний рейс, хоть и
не хотелось бросать Артура одного на воскресенье.
К десяти часам они уже были на месте, и Саша с удивлением
поняла, как она устала. Как всегда, за рулем был Артур, ей даже удалось
вздремнуть в дороге, и теперь она была рада возможности лечь спать раньше
обычного. Но сначала они сидели на веранде и смотрели на океан в лунном свете.
Было тепло, даже душно, а небо усеяно звездами. Едва коснувшись головами
подушек, оба погрузились в блаженный сон.
Как часто бывало, когда они выезжали за город, утро Саша с
Артуром отметили бурным сексом. Потом долго лежали обнявшись. С годами их
взаимное влечение ничуть не ослабло, напротив – привычка быть вместе и глубокая
привязанность сделали его острее и жарче. Потом Артур прошел вслед за ней в
ванную и, пока она лежала в теплой воде, мылся под душем. Она обожала эти
неспешные утренние часы в Саутгемптоне. После этого они спустились на кухню, и
Саша приготовила завтрак, а потом была долгая прогулка по берегу. День выдался
чудесный, теплый и солнечный, без намека на ветер. Первая неделя октября. Скоро
осень задует холодами, но пока еще солнечно и тепло.
Вечером в субботу Артур повел ее ужинать в небольшой
итальянский ресторанчик, который они оба обожали. После ужина они опять сидели
на веранде, пили вино и вели беседу. Жизнь была прекрасна и безмятежна. Спать в
тот вечер они легли рано, ведь Саше предстояло встать на заре и ехать в
аэропорт. Ей, как всегда, не хотелось оставлять мужа, но короткие разлуки уже
стали для них делом привычным. Четыре, пять дней вдали друг от друга
воспринимались как одно мгновение. Саша прижалась к мужу, и так, тесно
обнявшись, они и уснули. Встать ей надо было в четыре, в пять выехать, чтобы к
семи часам быть в аэропорту – самолет на Париж вылетал в девять. На место она
прибудет в девять вечера по местному времени, к одиннадцати доберется домой и
сумеет нормально выспаться перед рабочим днем.
