– Вот, располагайся, – сказал он по-аггриански, потому что не хотел больше говорить с ней на земных языках, но не был уверен, что пленница владеет языком Конфедерации, и указал на подобие низкой кушетки с пушистым покрывалом из сиреневых водорослей.
Сильвия не очень ловко присела, даже не пытаясь повторить его небрежно-причудливую позу, а по-европейски на этой конструкции расположиться с достоинством было невозможно.
– Я надеюсь, ты не забыла нашу последнюю встречу и достигнутое соглашение? Что ж, не могу не признать, что мы оба выполнили взятые на себя обязательства. И не твоя вина, что результат получился иным, чем ты рассчитывала. Просто в любом поединке побеждает кто-то один. Я оказался дальновиднее, и мои расчеты правильнее. Всего лишь…
– Не следует даже в таких обстоятельствах преувеличивать значение одной, пусть и значительной акции. Не раз бывало, что самые яркие успехи обращались в свою противоположность. Тем более что сейчас тебе нечем так уж гордиться. Успеха добился не ты, а один из этих… Кстати, скажи наконец, как мне их называть? Пусть моя игра и закончена, но все же я заслужила право знать, кому проиграла. Из какой системы они сюда пришли? Если бы центр вовремя прислушался к моим предостережениям, оценил, какая нам грозит опасность… И кто есть кто в вашем союзе? Они – ваши наемники или наоборот? Не боитесь, что и сами повторите мою судьбу?
Антон рассмеялся совершенно по-человечески. Но смеялся, пожалуй, чуть дольше и натянутее, чем следовало бы, оставайся он в своем обычном образе.
– Так ты до самого конца ничего не поняла? Это же самые обычные люди! Люди, и ничего больше. Даже без всякой специальной подготовки. Ваши эксперты на Таорэре должны были понять это, когда зондировали их личности для ментальной трансгрессии…
– Эксперты Таорэры ни при чем. – В отличие от хрестоматийных советских разведчиков Сильвия, признав свое поражение, не пыталась героически молчать, выкрикивать патриотические лозунги и с достоинством плевать в лица врагов. – Просто я не сообщала о своих подозрениях. Надеялась предварительно отыскать своего агента и собрать как можно более достоверную информацию. У меня ведь не было ничего, кроме одной двусмысленной фразы, твоих намеков и… использования нехарактерной для земного уровня техники. Тут моя главная ошибка. Надо было их просто уничтожить, а не затевать сложные многоходовые комбинации…
– Вот уж нет. Ты пробовала, у тебя просто ничего не получилось. Как и сейчас с Шульгиным. Мощная резидентура, без сомнения, высокая квалификация, богатейший опыт – и такой провал! – Антон снова рассмеялся. Пожалуй, ни Воронцов, ни его друзья не узнали бы сейчас своего старого приятеля в персонаже, похожем на сибаритствующего тирана античных времен. В роли ироничного и мужественного соотечественника он смотрелся лучше.
Сильвии его манера поведения тоже не понравилась. Она, как и Ирина, во всех своих мыслях, чувствах и реакциях была по преимуществу землянкой, причем англосаксонского воспитания, и не умела так легко перестраиваться. Она напряглась, поджала губы, словно приготовившись к дальнейшим унижениям, моральным, а то и физическим, и это ясно отразилось в ее взгляде. Антон сразу сменил тон.
– Но на самом деле тут нет твоей вины. Ты и не могла выиграть. Карты так разложились. Твоя помощница поняла все гораздо раньше и сделала единственно правильный выбор.
– Все еще может измениться, – упрямо сказала Сильвия.
– Нет, не может. Ты до сих пор не поймешь. Вашей цивилизации просто нет больше. Она не существует в этом пространстве-времени. Ушла по отношению к нам в область гипотетических псевдореальностей. И развилка заблокирована навсегда. А лично тебя спасло от исчезновения знаешь что? Когда твои коллеги на Таорэре громили базу землян, их самодельная и весьма примитивная СВП-установка проработала на несколько секунд дольше, чем должна была. Возникла интерференция их и вашего волнового каналов. Образовался зазор между временами Земли и Таорэры. Он и рассек твою связь с базой.
Иначе ты и все твои люди, имеющие приборы, настроенные на контакт с Таорэрой, разделили бы ее участь. А так – ты здесь. Участь побежденной все же лучше растворения в Великом Ничто. Даже если назвать его по-земному – нирваной.
Но Сильвия, казалось, уже не слышала его последних слов. От внезапного и полного осознания масштабов и необратимости катастрофы она впала в состояние, близкое к шоку. И лишь то, что она обладала предельно крепкой и уравновешенной психикой, не позволило ей упасть лицом вниз на покрывало или прямо на полированный, как крышка рояля, пол и забиться в истерике, зайтись в рыданиях, наконец, просто потерять сознание. Она ведь только что потеряла… не страну, не планету даже, а целую родную Вселенную. Антону пришлось волевым усилием подавить этот взрыв отчаяния, чтобы вернуть ей самообладание и способность продолжать беседу.
– Смирись и прими свою участь как должное. – Эта установка впечаталась в приоткрывшуюся под воздействием шока область подсознания, и Сильвия действительно сбросила оцепенение, взгляд снова стал осмысленным, и голос, когда она заговорила, звучал ровно, пусть и без нормальных, живых интонаций.
– Какую же судьбу вы мне теперь уготовили? Быть пленницей на одной из ваших планет? Служить учебным объектом этнологов? Экспонатом в музее исчезнувших рас? Или просто наложницей в твоем гареме?
– Ты плохо обо мне думаешь. И у людей моего клана не бывает гаремов. Впрочем, это не важно. Просто на Земле я научился сентиментальности и тому, что здесь принято называть благородством. Мы с тобой много лет работали рядом, и обычно ты была достойным партнером. Пока что я себя ощущаю человеком больше, чем форзейлем, и я не хотел бы омрачать свое будущее воплощение воспоминанием о том, что обошелся с женщиной не так, как подобало. Возможно, впоследствии я об этом пожалею, но сейчас будет так, как решил тот, кого зовут Антоном…
– Ты слишком долго был русским аристократом, – в первый раз за время беседы улыбнулась Сильвия.
– Английский аристократ поступил бы иначе? Один из тех, с кем ты была близка?
– Пожалуй, нет. Аристократы везде одинаковы. Наверное, в этом тоже была наша ошибка. Выгоднее было бы избрать другие модели…
– Кто и что может утверждать наверняка? Случилось то, что случилось. Но давай оставим бесполезные умствования. Разумеется, мои слова будут иметь силу только в одном случае – если ты согласишься сделать то, что я тебе скажу.
Антон уловил мгновенную тень, промелькнувшую по ее холодно-красивому даже сейчас лицу, и сделал успокаивающий жест.
– Все это не имеет для ТЕБЯ и ТЕПЕРЬ никакого значения. Как, допустим, подписка о сотрудничестве, данная контрразведке Ашшурбанипала. А мне, чтобы обеспечить достойное меня будущее, потребуется твоя помощь. Скажу больше – у меня есть свои трудности и без тебя их преодолеть будет нелегко. Я должен составить по-настоящему полный отчет о своей работе и должным образом осветить ее наиболее выигрышные стороны… И даже… несколько интерпретировать события, участниками которых были мы оба…
