— Нет, это круто. Даже не ожидала. Может, мне не за Олега, а за тебя замуж выйти? Здорово мы, выходит, изголодались. Четыре раза за ночь — такого у меня еще не было. Или пять? — Вздохнула, глядя на свою исцелованную грудь. — Совсем у тебя мозгов нет? — спросила она, впрочем, беззлобно. — Как я теперь Олегу покажусь? Ладно, что-нибудь придумаю…
Лариса убрала с лица рассыпавшиеся волосы. Улыбнулась неожиданно открыто, даже растерянно. Потом завернулась в простыню, как римлянин в тогу, поджала ноги. Совершенно другая женщина сидела сейчас перед Сашкой. Он даже и не представлял, что всегда мрачная, сосредоточенная на каких-то тайных мыслях Лариса может вдруг оказаться вот такой — спокойной, расслабленной, умиротворенной. Способной нежно улыбаться. Прав был, выходит, старик Фрейд. Всего одна ночь, и девушка избавилась от годами угнетавших ее комплексов. И все его осторожно-опасливые мысли — полная ерунда.
— Мне с тобой хорошо было. Потому и отвязалась по полной… Но на сегодня хватит. Сил больше нет. Иди к себе. До Москвы далеко. Увидимся еще. Но уж там — все. Считай, что мы почти что и незнакомы… В этом смысле… Я собираюсь стать верной и строгой женой…
Шульгин встал, соображая, сразу идти ли ему к себе в купе или все-таки поцеловать девушку на прощание, как вдруг вагон резко дернулся, под полом завизжали тормозные колодки и колесные бандажи по рельсам. Короткими отчаянными гудками закричал паровоз. Почти тут же гулко загремел пулемет с тендера. Залепил первую, наверняка неприцельную очередь на пол-ленты, потом перешел на короткие, по три-пять патронов.
Через секунду-другую со всех сторон посыпалась беспорядочная сухая дробь винтовочных выстрелов, то вразнобой, то нестройными залпами.
ГЛАВА 6
Сашке хватило двадцати секунд, чтобы метнуться в свое купе, прямо на голое тело натянуть бриджи и свитер, сунуть ноги в сапоги. Он перебросил через плечо ремень с двумя подсумками, схватил с верхней полки автомат.
В тамбуре Шульгин приоткрыл дверь, присев на корточки, выглянул наружу.
В глухой чернильной темноте искрами бенгальских огней вспыхивали винтовочные выстрелы, дугой окружая поезд. Чуть правее, очевидно, целясь в паровоз, алым клочковатым пламенем полыхал пулемет, судя по звуку — «максим».
Расстояние метров 200–300, прикинул он. Подвел фосфорную мушку к точке «на палец» левее огня и выпустил четыре очереди по три патрона, аккуратно смещая прицел. Пулемет захлебнулся.
— Во, бля, уметь надо… — злорадно выдохнул Шульгин, спрыгнул на землю и, пригибаясь, побежал к паровозу. Над головой посвистывали, глухо лязгали, попадая в стенки вагонов, пули.
— Стой, кто идет? — донесся голос из-под колес. Даже сейчас его рейнджеры соблюдали устав. Он тоже лег на насыпь, отозвался:
— Генерал Шульгин. Где командир?
— Я здесь, ваше превосходительство.
— В чем дело? Доложите обстановку.
— Караул с тендера заметил завал на путях, дал команду на паровоз и сразу доложил мне. Остановились за полсотни шагов от баррикады. Нападавшие поздно поняли, что дело сорвалось. Стояли открыто. Через ночной прицел — как на ладони. Первой очередью положили человек десять. Остальные укрылись в ложбине, вот — стреляют. Считаю, против нас человек тридцать. Они сейчас растеряны, отпора не ждали. Пулемет вы подавили?
— Вроде я…
— Другого у них нет? Или пулеметчика ищут? Возможно, уже начали отход, а стреляет группа прикрытия? Какие будут приказания?
Капитан говорил торопливо, не очень связно, но головы явно не потерял. В то, что на них налетела случайная степная банда, Шульгин не поверил сразу. Пока — интуитивно.
— Потери есть?
— Пока не знаю. Вроде нет.
— Что у нас с боеприпасами?
— Патронов море. На день боя хватит. Да еще Юрченко с собой «Пламя» прихватил, сейчас в тамбуре устанавливает.
— Тогда так. Стрелять только из пулемета на тендере и одиночными из-под вагонов. Пусть за колесами прячутся и головы не высовывают. Если решат, что нас мало, могут в атаку пойти. Вот тогда и врежем как следует. И пошлите разведку в обход, с обоих флангов. Нам «языки» нужны.
Вроде, судя по всему, непосредственной опасности не было. Если там даже с полсотни бандитов скопилось в лощине, из двух пулеметов, девяти автоматов и автоматического гранатомета «Пламя» их всех без труда можно уложить на полпути до насыпи.
— Сколько людей в группу захвата планируете? — сообразил спросить Шульгин.
— Четверых пошлю, четверо со мной останутся. Двое на тендере, а тех, что в хвосте, пока не слышно. Или, упаси бог, убиты или скорее просто демаскироваться не хотят, тоже атаки ждут… — ответил капитан.
— Я пятый буду. Ноктовизоры у всех есть?
— Нет, всего три с собой взяли. У меня один остался. Могу разведчикам отдать, могу вам.
— Вот же мать вашу!.. Даже тут няньки требуются. Добра ж этого навалом, кто мешал на всех запасти, да с резервом!.. Ну теперь и страдайте. В обход пошлите две пары, мы вчетвером занимаем круговую оборону, один пусть под вагонами в хвост ползет. Если там дозорные живы, двое остаются в обороне под вагоном, один с ноктовизором пусть поднимается на крышу, оттуда наблюдает по правому флангу и назад, там тоже может оказаться угрожающее направление…
Шульгин, не будучи большим тактиком, понимал, что нападающие уже проиграли. Замысел у них, возможно, был и хороший. Завалив бревнами путь, они могли рассчитывать, что поезд с разгону налетит на препятствие, сойдет с рельсов, опрокинется даже, а там делай что хочешь. Вольные это бандиты или специальная диверсионная группа вроде той, севастопольской, скоро станет ясно. По степени их активности.
Через люк в полу вагона сверху подали ящики с патронами, опустили еще один пулемет Калашникова. Стрелять можно было практически бесконечно.
— Эй, Хилл, это ты там? — крикнул Шульгин, называя поручика его общепринятой кличкой. После того как они вместе сражались на улицах Москвы, он мог себе позволить такую фамильярность.
— Я, ваше превосходительство, — ответил Юрченко подозрительно веселым голосом.
— У тебя гранат много?
— Четыре барабана.
— Ну вот и сиди там тихо. Вступишь в дело по моей команде или когда увидишь, что автоматами толпу уже не сдержать. Понял?
— Та-ак точно, Александр Иваныч.
Хоть Шульгин и позволил свободным от вахты офицерам принять «наркомовскую» норму, но поручик явно злоупотребил его снисходительностью. Ну да черт с ним!
— А ракеты осветительные есть?
— Имеем чуток.
— Тогда открой окно и пускай в сторону их позиций, градусов под шестьдесят к горизонту. С интервалом в минуту-две… — Сашка повернулся к капитану. — Устроим мы им сейчас веселую жизнь! На кого, мудаки, хвост подняли… Действуй, начальник, а я в свой вагон пробегу, по левому флангу постреляю. И чтоб «языки» обязательно были, понял?
