Перед крутой аркой ворот он велел шоферу остановить машину и несколько раз нажать резиновую грушу сигнала.
Не слишком торопясь и позевывая, из калитки появился слуга, гораздо менее почтительный, чем лондонский дворецкий Сильвии. Сообщил, что хозяйка уехала, куда и надолго ли — неизвестно, и собрался вновь исчезнуть в примыкающей к воротам караульной будке.
— Минутку, любезнейший, — окликнул его Сашка и, словно веером, помахал перед собой десятифунтовой бумажкой. Весьма солидная по тем временам сумма. Побольше месячного жалованья этого лакея.
Не теряя достоинства, он деньги взял и медленно, словно говорить ему было либо непривычно, либо противно, поведал, что леди Спенсер да, была здесь, но вчера вечером уехала. Нет, куда и на сколько — не сообщила. Не их, слуг, дело интересоваться господскими поездками. О том, что кто-то должен был приехать к ней в гости, она тоже не предупреждала. Шульгину пришлось использовать все свои дипломатические способности и еще десять фунтов.
— Гнать таких жлобов со службы надо, — пробурчал он себе под нос по-русски.
Однако вредный лакей все же признался, что Сильвия приехала сюда три дня назад, вела себя почти обыкновенно, может быть, больше, чем обычно, ездила верхом и была как бы слишком молчалива и задумчива…
«И неудивительно, — про себя отметил Сашка, — будешь тут молчаливым. Попробуй изображать саму себя шестидесятилетней давности, да так, чтобы досконально знающие тебя слуги не заметили подмены…»
— А позавчера к ней приехал в гости какой-то джентльмен…
Услышав это, Ирина вскинула голову.
Позавчера? Но позавчера Сильвия еще была в своем доме в Лондоне, а Новиков две недели неизвестно где…
— И каков он из себя? — небрежно спросил Шульгин. — Наверное, это наш друг, с которым мы договорились здесь встретиться.
Описание, данное слугой, полностью соответствовало внешности Андрея.
Упомянул он и о двух больших чемоданах, которые имел при себе гость.
— Днем они ездили верхом, потом вместе ужинали…
Слова из лакея приходилось тянуть чуть не клещами. Наконец стало понятно, что ночью Сильвия и ее гость уехали. Она оставила записку, вот только никто из слуг не видел, когда и как это произошло… Возможно, вызвали кэб или автомобиль со станции?
— То есть временные сбои усиливаются? — спросил Шульгин, когда они с Ириной остановились в первой же придорожной роще на холме, откуда хорошо было видно поместье.
— Трудно сказать. Слуги тоже могут врать или исполнять приказ хозяйки… Вдруг ей приходится сбивать кого-то со следа? А вот мы, если бы сразу сюда кинулись, могли их застать… — Видно было, что Ирина затосковала.
— Успокойся. Радуйся, что они живы-здоровы. Куда хуже, если бы на самом деле Андрей попал сюда две недели назад, после чего исчез бесследно…
— Я радуюсь, — слабо улыбнулась Ирина. — Так что мы имеем? Они ушли отсюда вчера вечером или ночью. И наверняка тоже внепространственным способом. Куда же они могли направиться? И зачем?
— Раз мы не знаем, о чем они говорили и что задумали, угадать сие невозможно, — с ноткой фатализма ответил Сашка. — Они вполне могут сейчас уже вернуться в Севастополь или оказаться в Москве, а то и в Париже… Что делать-то будем?
— Знаешь, давай попробуем все же заглянуть на виллу. Вдруг там что-то нам подскажет…
— Разумно. Настраивай машинку… — Они отошли подальше, чтобы шофер ничего не заметил, и Ирина включила универблок. Только теперь они не стали перешагивать границы рамки, а осмотрели виллу как бы через окно, оставаясь в роще.
Следы пребывания в доме Сильвии и Андрея были уже устранены утренней уборкой. Хотя нет, в гостевой комнате они увидели аккуратно развешанный на плечиках костюм Новикова, в котором он ушел с «Валгаллы». Значит, здесь он с какой-то целью переоделся. Но во что? А в спальне Сильвии, в платяном шкафу, стояли привезенные Андреем чемоданы с золотыми гинеями, соверенами и бриллиантами.
— Надеюсь, здесь нет собак?
— Собак, пожалуй, нет, а вот нечто другое…
Ирина полуприкрыла глаза, крылья носа у нее вздрагивали, будто вдруг почувствовали незнакомый, едва уловимый запах. Она медленно поднесла ко лбу свой портсигар, стала совершать им какие-то плавные пассы. Такой ее Шульгин еще не видел. Она сейчас напомнила ему Сильвию во время сеанса заклинания генерала Врангеля.
Он не вмешивался, тихо стоял у нее за спиной, поглядывая в сторону двери, чтобы не появились оттуда неожиданно здешние слуги. Впрочем, чего здесь бояться? Ну, увидят висящие в воздухе цветные фигуры. Привидения как бы… Но большинство слуг, наверное, пользуясь отсутствием хозяйки, все еще спали или занимались какими-то тихими личными делами, а привратнику, внезапно разбогатевшему, в господских покоях вообще появляться не полагалось.
Наконец Ирина закончила свою «медитацию», закрыла «окно». И обессиленно опустилась прямо на подсыхающую осеннюю траву.
— Что с тобой случилось? — Обеспокоенный Сашка присел рядом, коснулся ее вздрагивающей руки.
— Они ушли… Туда… — Ирина указала пальцем в зенит.
— На Валгаллу, что ли? — догадался Шульгин.
— Наверное. Я уловила изменение напряженности хронополя. Так бывает, когда происходит мощный пробой пространства-времени. А другие каналы, кроме как на Валгаллу, Сильвия вряд ли могла организовать. Ей просто некуда больше…
Шульгин впервые за это долгое утро закурил, нервно затягиваясь. Правильно он говорил Воронцову: спираль закручивается все туже. Хотят они этого или нет.
Ирина, которая последнее время курила крайне редко, протянула руку, и Сашка выщелкнул ударом ногтя под дно пачки длинную сигарету «Данхилл», поднес огонек зажигалки.
— А не в пределах Земли переход?
— Нет. Тут деформация на три порядка больше…
Еще помолчали.
— Так и что? Вернемся домой и будем ждать? Или двинемся следом?
— Отсюда я не смогу. У моего блока мощности не хватит. Только если подключить к установке Левашова.
— Как прошлый раз? Но ведь Антон сказал, что путь туда закрыт навсегда.
— Откуда я знаю, — устало ответила Ирина. — Это все вне моего понимания и возможностей. Пошли домой, у Олега спросим…
Оторванный сообщением Шульгина от политической деятельности, Левашов прибыл на «Валгаллу», оставив Ларису на хозяйстве в Москве, тем более что она освоилась в мире победившего социализма гораздо естественнее его. Возможно, как раз в силу своего «партийного прошлого». Нравы МГК восьмидесятых годов не намного отличались от таковых в году двадцатом. И даже более того, она ориентировалась в нынешней жизни примерно так, как вор со стажем в зоне для малолетних преступников. Каждый из них по отдельности мог выглядеть достаточно круто, но вся организация в целом — лишь слабое подобие настоящей. А самое главное, девушке нравилась ее новая роль, и, похоже, уже продумывался ею план, каким образом оттеснить Олега на вторые роли не только де-факто, но и де-юре тоже.
