— Ага, Мартина Лютера Кинга. Я думаю, ты найдешь его,
моя сладкая?!
— Не разговаривай со мной так. — Пакстон раздражал
этот тон. — Мы встретились с тобой два часа назад, ты меня не знаешь, а
обвиняешь Бог знает в чем. — Пакстон не боялась ее, но стойкая неприязнь
Ивонн разозлила ее.
— В чем это я тебя обвиняю? — Ивонн встала нос к
носу с Пакстон, но та не отступила. Она поняла, что утвердит себя либо сейчас,
либо никогда. Она не сомневалась в себе. Пакстон была страстной и сильной
натурой. Жизнь с постоянно раздражавшейся матерью научила ее терпеливой
стойкости уже давно, ) и она не боялась злой черной девушки из Алабамы.
— Ты из Джорджии, не так ли? Что же я могу
думать? — наступала Ивонн.
— Ты можешь дать мне шанс. Как и я тебе. Ни при чем здесь
гражданские права. Мы судим друг о друге по тому, о чем думаем, за что боремся,
что делаем, а не по цвету кожи… И не по тому, что место моего рождения —
Джорджия. Может быть, ты жестоко ошибаешься в моих пристрастиях. Может быть,
именно поэтому я не сижу среди цветущих магнолий далеко на Юге и не потягиваю
мятный джулеп
[5]
. Ты не подумала об этом? Держу пари, что это
даже не приходило тебе в голову. Вовсе не каждый белый на Юге Джордж Уоллес
[6]
. Ради Бога, дай мне шанс, тебе воздается сторицей.
— Ага, ладно, принеси упаковку колы и пачку «Кулз».
Ни «спасибо», ни «пожалуйста». Она просто развернулась и
ушла в комнату, Пакстон молча вписала этот заказ к себе в ; листок и вышла из
блока на поиски ближайшего продуктового магазина. Отношения с Ивонн вызывали у
нее беспокойство.
Неприятно жить бок о бок с человеком, который полон к тебе
ненависти. Она несколько раз знакомилась с черными девушками и пыталась с ними
подружиться: на туристической базе, на акциях добровольцев. Это всегда вызывало
недовольство матери и Квинни. Их поколение было не готово к этому, причем
Квинни расстраивалась даже больше, чем мать. Но во всех этих знакомствах Пакстон
чувствовала какую-то неловкость. Однажды они решили перекусить со своей
недавней черной знакомой, но их нигде не обслуживали, и Пакстон была вне себя
от злобы. Они обошли три кафе, но в конце концов бросили это занятие, купили
пакет картофельных чипсов и съели их на скамейке Форсит парка. Девочка все
поняла, она уже привыкла к этому и была тронута заботой и сочувствием Пакстон.
Долгое время Пакстон собиралась пойти на демонстрацию протеста, но у нее не
хватало смелости, потому что мать, если ее арестуют, запрет ее на целый год.
Кроме того, это сильно подорвет репутацию матери среди друзей, а у Пакстон не
было желания причинять ей боль. Но в то же время она знала, что однажды матери
придется с этим столкнуться. И вот пожалуйста, она живет вместе с черной
девушкой, которая ненавидит ее только за то, что она из Джорджии… И вдруг
посередине Телеграф-авеню она рассмеялась.
Причем так громко, что несколько молодых людей обернулись на
нее. Вдруг она представила, что мать и Квинни узнают, что она живет в одной комнате
с негритянкой. Она решила, чего бы это ей ни стоило, подружиться с Ивонн.
Она купила все, что значилось в списке, кроме того, конфет
для всех, пару банок колы для себя, кое-что для сандвичей и пакет пончиков.
Пакстон несла сумку с покупками к себе в комнату и, когда поднималась вверх по
лестнице, увидела полноватую, но очень привлекательную девушку, волочащую по
ступенькам сразу три сумки. В то же время симпатичный высокий светловолосый
молодой человек бился над невероятных размеров чемоданом, который на вид весил
гораздо больше того, что может поднять нормальный человек.
— Дьявол, что ты туда напихала, Габ? Камни? Или
несколько штанг?
— Всего несколько книг… Нет там ничего особенного,
клянусь тебе.
— Чепуха. Попробуй подними его. Будь я проклят, если не
заработаю грыжу с этим несчастным багажом.
Медленно поднимаясь следом за ними, Пакстон заметила, что
молодой человек уже дошел до белого каления, и решила предложить свою помощь,
хотя чемодан был явно неподъемным.
— А если попытаться поднять его втроем? — с
сомнением предложила она, переводя взгляд с одного на другого. Она перекинула
сумку через плечо и молила Бога, чтобы не залиться румянцем, пока молодой
человек с интересом оглядывал ее.
— Нечего ее баловать, — пробурчал он, — она
этого не заслужила. — Молодой человек был так раздражен, что Пакстон
решила, что они женаты, хотя схожесть их профилей говорила скорее о том, что
они родственники.
— Если хочешь, я все-таки возьму что-нибудь, —
повторила Пакстон, отбрасывая длинные волосы назад и улыбаясь рыжеволосой
девушке.
— Это очень мило с твоей стороны. Мой братец устроил
скандал из-за одной маленькой сумочки.
— Одна маленькая сумочка! — вне себя закричал тот,
и его слова разнеслись по всему зданию. — Ты представляешь себе, сколько
весит эта штуковина? Никак не меньше четырех сотен фунтов. Я вообще сомневаюсь,
что се можно поднять.
— Давайте все же попробуем, — успокоила его
Пакстон, и он посмотрел на нее с благодарностью.
— Почему бы нам не оставить ее здесь со всем этим
скарбом — пусть сама с ним разбирается, а нам с тобой не пойти и не выпить пива
в баре?
Пакстон рассмеялась, а сестра погрозила молодому человеку с
видом, запрещающим и мечтать о подобном.
— Питер Вильсон, если ты уйдешь, я придушу тебя. Не
забывай, пожалуйста, что твои простыни лежат в другой моей сумке, и если ты не
поднимешь наверх это, то будь уверен — остаток года проведешь на голом матрасе.
— Ты убила меня. — Он опять повернулся к Пакстон,
улыбаясь. — Пойдем пить пиво, а ее бросим здесь.
Пакстон смеялась, но в шутку пыталась приподнять чемодан за
один конец.
— Иди сюда, обормот… берись за этот конец. —
Сестра показала за что, брат со вздохом отчаяния вцепился в чемодан, и все
вместе они еле перетащили его на следующую ступеньку.
Тут Пакстон поняла, что парень прав. Эта штуковина весила не
меньше тонны, и она не могла представить, что же рыжеволосая девушка умудрилась
положить туда.
— 1 де твоя комната? — Он опять начал нервничать и
поглядывать на часы. На это воскресное утро у него были дела поинтереснее, чем
выполнять роль носильщика при сестре.
— Точно не знаю.
— О Господи, она хотя бы в этом здании? — Брат был
готов пристукнуть ее, но сестра быстро закивала в ответ.
— Да, — она перерыла сумочку и нашла там клочок
бумаги.
На ней были джинсы и цветастая блузка, на ногах — туфли,
похожие на мокасины, но из очень дорогого магазина. Больше ничего не выдавало
ее достатка, кроме предположения, что чемодан набит слитками золота и что все
ее сумки из натуральной кожи.
