Она уже любила ее по рассказам Габби. Мать и дочь были
удивительно близки; во всем, что говорила о матери Габби, чувствовалось, как
сильно она ее любит. Марджори Вильсон, так же как и мать Пакстон, работала в
разных обществах и играла в бридж, но в отличие от Беатрис Эндрюз она еще и
безумно любила своих детей. Пакстон не была уверена, что отец уделял им много
времени, как она поняла, он был занят бизнесом.
Питер забрал их днем в четверг, и, как всегда, у Габби было
жуткое количество вещей, у Пакстон всего одна небольшая сумка. Она надела
строгое темно-синее платье и серое зимнее пальто, с собой у нее была пара
туфель на высоких каблуках и еще пара простых черных лодочек. Она выглядела
очень мило и изящно, волосы собрала на затылке в хвост и завязала их шелковой
синей резинкой. Кроме того, она надела маленькие бабушкины старинные сережки.
— Ты похожа на Алису в Стране чудес, — увидев ее,
с улыбкой сказал Питер. Они сели в его разбитый «форд». Он давно хотел купить
новый «мустанг», но у него не осталось денег после лета. Отец предложил на
выбор после окончания учебы путешествие или новую машину, и он предпочел два
месяца провести в Европе — в Шотландии, Англии и Франции и теперь нисколько не
жалел о том, что из-за этого приходится ездить на старой развалюхе.
— Я оделась слишком нарядно? — обеспокоенно
спросила Пакстон у Габби. У нее еще было черное бархатное платье, но она хотела
надеть его в праздник, а приехать в синем.
— Все прекрасно. Не слушай его. — Габби была в
красной вельветовой мини-юбке, черном свитере и красных туфлях на
шпильках. — Мама будет в простом черном платье и жемчужном колье, отец в
шерстяных брюках и вельветовом пиджаке.
Это у них униформа.
Пакстон улыбнулась, но занервничала. Она надеялась, что
никого не смутит, особенно Питера. Вдруг она осознала всю серьезность этой
поездки и испугалась. Еще ни разу в жизни она не выступала в роли потенциальной
невесты.
Они проехали на полной скорости через мост Бэй-Бридж,
повернули на запад на Бродвей, миновали песчаные отмели, пересекли Ван-Несс, и
вскоре появились первые многоэтажные дома. Пакстон совсем разволновалась — они
уже приехали. Питер резко нажал на тормоз, и машина остановилась с
пронзительным визгом. Габби выскочила, хлопнув дверцей, и позвонила в дом. Минуту
спустя они стояли в огромной прихожей большого кирпичного дома перед родителями
Питера, одетыми точно так, как и предсказала Габби. Они радушно встретили
Пакстон.
Мать оказалась невысокой женщиной с поблекшими рыжими
волосами, гладко зачесанными и собранными в узел на затылке, и живыми зелеными
глазами. Отец был такой же высокий и сухощавый, как сын, с волосами, покрытыми
серебристым налетом седины; благодаря ему сразу возникла атмосфера доброго
аристократического юмора. Чувствовалось, что его жена очень добра: когда она
обняла Пакстон, девушка ощутила ее искреннее расположение.
Габби показала Пакстон комнату, и через несколько минут все
собрались внизу, в отделанной деревянными панелями библиотеке, которая была
наполнена книгами в настоящих кожаных переплетах, античными древностями и
восточными коврами; завершал все это великолепие камин. О таких комнатах
Пакстон только читала в книгах, она даже не представляла, что Вильсоны так
богаты. Она опять испытала какую-то неловкость, связанную с ее одеждой, но видно
было, что окружающие не придавали одежде других людей особого значения.
Впрочем, Марджори Вильсон сразу обратила внимание на мини-юбку Габби и нашла ее
изумительной. Потом разговор переключился на вечеринку, на которой Габби была
на прошлой неделе, и молодого человека, которого она там встретила. Габби
называла его «многообещающим» — обычное определение Габби для молодых людей, за
которых она была бы не прочь выйти замуж. В другой части комнаты Питер
разговаривал с отцом, выпытывая у него мнение о последних газетных сообщениях.
— Особенно интересно то, что напечатано в связи с
последними событиями во Вьетнаме. Атака в Бьенхоа может изменить расстановку
сил, хочет того Джонсон или нет. Надо же что-то предпринимать наконец. —
Питер не стал слишком распространяться, так как отец был верным приверженцем
Голдуотера, хотя обычно не обсуждал эту тему с сыном, — Я не думаю, что
наше присутствие там решает проблемы. Нас могут разбить в пух и прах еще до
того, как мы решим уйти оттуда, — мрачно добавил Питер.
— Ты сообразительнее, чем они там наверху, сын, —
улыбнулся отец. — Но ведь мы не можем позволить коммунистам захватить весь
мир.
Это был бесконечный разговор, который продолжался уже
несколько лет, и все это время их взгляды оставались противоположными. Питер не
считал присутствие войск США во Вьетнаме необходимым; отец же, как и
большинство людей его поколения, придерживался иного мнения. Он думал, что
Штаты должны навести порядок, преподать урок, быть может, помочь разрешить
внутренний конфликт. А затем уйти без особых потерь. Но вот тут-то и был
главный вопрос: что такое «особые потери»?
Потом они подошли к женщинам, и Пакстон поразило, насколько
Питер похож на отца. Та же оживленность, интерес к жизни, те же яркие голубые
глаза, которые она так любила в Питере, те же мягкие, обходительные манеры. Все
Вильсоны были приятными и открытыми людьми. Пакстон чувствовала себя среди них
очень легко во время обеда, атмосфера которого сильно отличалась от их семейных
обедов в Саванне. Еще она заметила, что они постоянно говорят об утренней
газете, и к середине обеда решила, что отец Питера работает в редакции.
Но затем, когда речь зашла о том, где Питер собирается
работать летом, ее вдруг осенила другая догадка. Питер рассказывал, что
собирается работать корреспондентом где-нибудь внутри страны, и, пока слушала
его, она стала понимать, почему отец Питера не хочет афишировать свое
пристрастие к Голдуотеру. Потому что «Морнинг сан» официально поддерживала
Джонсона и считалась традиционно демократической газетой, но ее владелец не
являлся демократом — владельцем был отец Питера и Габби.
Семья Вильсона владела «Морнинг сан» вот уже более ста лет,
и, как только Пакстон поняла это, на нее напал смех. Питер взглянул на нее с
недоумением. Он ведь сказал только, что не уверен, хочет ли вообще работать для
газеты этим летом, потому что намерен поучаствовать в юридическом проекте на
Миссисипи или поработать для Мартина Лютера Кинга, особенно после того как тот
стал лауреатом Нобелевской премии мира в октябре.
А она все смеялась.
— Что в этом смешного? — удивился он. Ведь раньше
Пакстон считала и миссисипский проект, и работу с доктором Кингом вещами вполне
серьезными. Питер был уверен, что она разделяет его взгляды на многие проблемы.
И вот на тебе…
— Ничего. Извини. Просто я наконец сама поняла то, чего
никто из вас не удосужился объяснить мне. Я думала, вы так часто говорите о
«Морнинг сан» потому, что мистер Вильсон работает в редакции. До этого момента
я не могла и представить, что вы… что…
Она все-таки была немного обескуражена, а Питер усмехнулся,
видя, как теперь хохочет отец.
