В новостях на следующий день они посмотрели продолжение
демонстрации и в результате не поехали на побережье. В субботу она пошла на футбольный
матч вместе с Питером и отцом; Габби с матерью отправились за покупками.
Пакстон позвонила по телефону домой и поздравила мать с Днем
Благодарения, поговорила и с Джорджем, и с Квинни. У них было все хорошо, она
убедила их, что провела замечательные праздники, хотя этим никто, кроме Квинни,
и не поинтересовался. Квинни прошептала ей в телефонную трубку, что не стала
делать в этом году любимый сладкий пирог Пакстон с изюмом и миндалем, раз та не
сможет его отведать.
Пакстон понравилось на футбольном матче, и в конце недели
она уже совсем освоилась в семье Питера и Габби. Она чувствовала себя членом
семьи и, когда прощались, призналась, что у нее это самый чудесный День
Благодарения с тех пор, как умер отец. Ее глаза светились счастьем, когда на обратном
пути она благодарила Питера и Габби.
Когда они вернулись в университет, везде были видны следы
забастовки Повсюду наряды полицейских на случай возможного продолжения
демонстрации, чтобы пресечь эти попытки в самом начале Пакстон была потрясена,
узнав, что Ивонн и Декс арестованы, правда, их уже отпустили, но на руках у
Ивонн краснели ужасные ссадины, полученные при попытке полицейских задержать их
и засунуть в фургон.
— Это была славная потасовка, — с гордостью
заявила она. — А вы где были все выходные? — спросила она Пакстон и
Габби, как только девушки принесли свои вещи из машины.
— В Сан-Франциско, — сухо ответила Габби, не желая
говорить большего. У нее не было никакого желания испытывать угрызения совести
из-за того, что она не угодила под арест. — Тебе не обязательно было
попадать в тюрьму, чтобы продемонстрировать свою ненависть, Ивонн. Это ничего
не доказывает.
Все эти ужасные ссадины на руках., этим да еще Богом
проклятыми листовками правды не добьешься. — Впервые Габби высказала Ивонн
свое мнение, она не в силах была больше выносить ее нечестные упреки и
обвинения — Неужели ты тоже что-нибудь ненавидишь, детка? — набросилась на
нее Ивонн, оставив в стороне Питера и Пакстон.
— Может быть, то же, что и ты. Я думаю о правах негров,
о событиях во Вьетнаме, о людях, которые отстаивают закон перед мошенниками, но
я не сторонница того, чтобы при этом меня в моей стране тащили по улице и
запихивали в полицейскую машину.
— Но тогда тебя никто не услышит. Невозможно сидеть дома
в уютной гостиной, полируя ногти, и думать, что кто-то заинтересуется твоими
взглядами. Никто не беспокоился о неграх на Юге до тех пор, пока там не стали
стрелять, убивать и сажать в тюрьму.
— Тогда почему ты здесь, а не там? — Габби стала
действовать по правилам Ивонн.
— Потому что я боюсь. Потому что не хочу опять заходить
в автобус с задней площадки, как это делала всю свою жизнь Я буду жить здесь до
тех пор, пока не смогу вернуться туда и войти в переднюю дверь автобуса, и
никто на закричит при этом — Прекрасно, но при этом не кричи на меня, пока ты
живешь здесь, если я занята не тобой, а своей собственной жизнью.
— Все равно я уезжаю в следующем месяце, —
закончила разговор Ивонн, так и не определившись, кто — она или Габби — победил
в этом споре. Она еще не знала, куда поехать, может, она окажется на Юге,
может, в Бирмингеме, борясь за свои права.
Главное — не сидеть в Беркли.
— Ты едешь с Декс? — спросила Габби из праздного
любопытства. Она так устала от Ивонн и ее постоянной готовности затеять ссору,
что не могла проявить искреннюю заинтересованность Но Пакстон, зная нравы Юга,
многое прощала Ивонн.
В ответ Ивонн покачала головой:
— Нет… я… — Вдруг она растерялась и поняла, как далеко
зашла в своей раздражительности. Ей вдруг показалось несправедливым
выплескивать на девочек свою злость, они этого не заслужили. — Нет, я еду
без Декс… Я еду со своими друзьями. — Пакстон поняла: Ивонн решила жить с
такими же озлобленными людьми, как и сама, и вряд ли они смогут правильно
воспользоваться правами, которые им дала интеграция, но объяснять это сейчас
бесполезно.
— Печально, — спокойно пожалела Пакси. — Я
надеялась, ты найдешь свое счастье здесь.
— А что делать с твоей комнатой? — Габби сразу
взяла быка за рога, не обращая внимания на чувства.
— Я думаю, вы найдете кого-нибудь на мое место.
В этот момент из двери комнаты вышла в ночной рубашке Давн.
— Я тоже уезжаю, — неуверенно объявила она. —
То есть… я бросаю учебу. — Она как будто извинялась, но была довольна
чем-то и улыбнулась им. — Я еду домой.
— Ты отчислена? — Габби недоумевала, она не могла
представить, что кто-то может уезжать по собственному желанию, ведь здесь так
весело. Хотя, по правде говоря, Давн только и делала, что спала все эти три
месяца.
— Я выхожу замуж… где-нибудь на Рождество… Я… — Она
запнулась и посмотрела на них, единственных подруг в Беркли, Она вряд ли хоть
раз за все время сходила в университет. — У меня в апреле будет ребенок.
Все трое разом посмотрели на нее, и задним числом Пакстон
поразилась, какие же дуры они были. Налицо все симптомы, известные им по жизни
и книгам, а они только подшучивали по поводу того, что она, может быть,
беременна.
— Как только ребенок родится, Дейв и я поедем в Непал,
чтобы посмотреть на нашего гуру.
— Это замечательно, — произнесла Габби, все еще не
отойдя от удивления, а Питер отвернулся, чтобы девушки не могли видеть его
улыбки. — Это действительно прекрасно, Давн. — После того как обе
соседки ушли в свою комнату, Габби повернулась к Пакстон с растерянным
видом. — Черт, как же нам теперь быть с их комнатой? Если деканат начнет
распоряжаться ею, бог знает кого к нам поселят. Не знаю, кто бы мог приехать
посередине года…
— Что же нам теперь делать? — задумалась
Пакстон. — Я знаю две пары девушек, которые живут в двойках и мечтают
съехаться вместе, а мы могли бы занять один из их блоков.
— Или превратить их комнату в клозет, а самим уехать
вместе со мной, — с надеждой предложил Питер, посматривая на Пакстон.
У них было чудесное настроение после уик-энда с родителями.
Но Питеру не давала покоя мысль прийти как-нибудь к Пакстон в комнату и
попытаться соблазнить ее. Или сделать это в собственном доме. Однако он
усиленно сдерживал свои фантазии, боясь оскорбить ее даже в мыслях; кроме того,
от сестры он знал, что Пакстон девственница. Он все время думал об этом и хотел
спросить у нее, не согласится ли она поехать куда-нибудь с ним, но подходящего
случая не представлялось. Он ждал, пока она сама окажется готова к этому.
Пакстон была именно такой девушкой, о которой он мечтал всю жизнь.
— Подумайте, в самом деле, это не такая уж плохая
мысль, — сказал он напоследок. — Может, нам удастся снять квартиру в
городе на следующий год.
Идея понравилась Габби и Пакстон, но следующий год был еще
Бог знает как далеко. Пакстон хотела бы знать уже сейчас, как они через год будут
относиться друг к другу. Год, — это достаточно долго, и многое может
измениться, если вспомнить, что произошло только за последнее время. За три
месяца они подружились с Габби; Питер и ода влюбились друг в друга; две их
соседки уезжают из кампуса, и одна из них собирается родить ребенка.
