— До чего ж ты скверно выглядишь, представляешь себе?
Тут она тоже рассмеялась, день выдался насыщенный, и ей
очень понравился Билл Квинн, пожалуй, даже чересчур понравился.
Немного спустя, когда им уже пора было уезжать, капитан
вновь подошел к ним и поблагодарил за то, что они посетили Кучи.
Он обещал в следующий раз провести Пакстон по всему лагерю,
а теперь ему пришлось спешить. Надо допрашивать пленных.
— Увидимся в Сайгоне, Ральф. Может быть, на следующей
неделе удастся поужинать вместе.
Ральф кивнул. Квинн помахал им, когда машина тронулась.
Сержанта они больше не видели, и Пакстон почувствовала
облегчение. Он прямо-таки возненавидел их и совершенно не собирался
сотрудничать с прессой. Впрочем, это не имело никакого значения.
Они немало успели за день, оба они, и Пакстон и Ральф,
раздобыли достаточно материала, а Ив утверждал, что ему отлично удались снимки,
один просто замечательный, как раз тот момент, когда подстрелили снайпера. В
здешних местах снимок тем лучше, чем он страшнее. Двое убитых мужчин и одна
раненая девушка — это великолепный кадр, прекрасная статья, кто знает,
возможно, даже журналистская премия. Странно, но можно получить премию за то,
что наблюдаешь, как умирают тут люди.
Однако, пока они ехали домой в Сайгон, Пакстон могла думать
только о Билле Квинне, о том, как он накрыл ее тело своим в тот миг, когда
разорвалась граната, о его силе и мощи, защитивших ее, о том взгляде, который
она подметила, перевернувшись на спину. Она испытывала некоторую вину за эти
мысли. Билл был женатым человеком, а Питера убили всего лишь пару месяцев
назад, но в этом человеке таилось нечто неоспоримое, неукротимая энергия,
электрический разряд, который притягивал Пакстон. Квинн казался ей неотразимым.
Глава 14
Следующую неделю Пакстон держалась поближе к Сайгону. Она
написала статью о событиях в Кучи и еще одну статью, полностью посвященную
подземным туннелям. Газета публиковала ее заметки с шапкой: «Пакстон Эндрюз.
Вьетнамские репортажи». Пока что все ее материалы вышли в свет, и «Сан» готов
был уступить их для перепечатки. Это означало, что они могут появиться даже в
Саванне, к радости мамы и брата. Эд Вильсон позвонил Пакстон, похвалил ее
проницательность и несомненное мужество.
— Надеюсь, ты сама не совалась в эти туннели,
Пакс? — Она посмеивалась, слушая его, но на глазах у нее выступили слезы.
Эд теперь так далеко.
— Я в полном порядке, — вот и все, что она сказала
в ответ на его расспросы, и просила передать маме, что дела идут превосходно. У
Пакс до сих пор не нашлось времени написать матери, хотя она понимала, что
сделать это необходимо. Она передала привет Габби, Мэттью и миссис Вильсон и
после того, как поговорила с Эдом, целый день тосковала по дому. Однако она уже
погрузилась в новую работу. Пакстон арендовала машину и сама поехала в Бьенхоа,
чувствуя себя необычайно отважной и независимой. В двадцать два года она
отправилась на другой край света и столкнулась здесь с такими вещами, о которых
прежде и понятия не имела.
Ее очень заинтересовал черный рынок, так что в один из дней
она поехала на базу Тан Сон Нхат, с которой начинался ее путь, чтобы поговорить
кое с кем из тамошних людей насчет массового воровства со складов, о вещах, в
том числе форме и оружии, которые прямиком попадали на черный рынок. Когда
Пакстон медленно проходила па закате по базе Тан Сон Нхат, ее внимание привлек
высокий человек в полевой форме, находившийся далеко впереди. Он шел вперевалочку,
и что-то в его походке показалось знакомым. Однако солнце било Пакстон в глаза,
и она не могла разглядеть, кто это. К тому же она пока знала в Сайгоне столь
немногих людей, что ей не верилось, будто она и впрямь знакома с этим
человеком. Минутой спустя он остановился и повернулся, чтобы поговорить с
кем-то. В следующий момент он оглянулся на Пакстон и медленно направился к ней.
Это был капитан Уильям Квинн из Кучи, он казался немыслимо красивым, когда вот
так подходил к ней, и, вопреки ее воле, сердце Пакстон сильно забилось.
— Эй, привет, — заговорил он, глядя на Пакстон
сверху вниз с таким выражением, словно ее-то он и поджидал. Его неторопливая
улыбка; подтверждала, что спешить он не любит.
Он всегда выглядел очень спокойным, беззаботным, и лишь
глубоко внутри можно было угадать постоянное, почти что наэлектризованное
возбуждение. — С чем пожаловали? — Тут он усмехнулся. — Сегодня
вы выглядите куда более чистенькой, чем когда я вас видел в последний раз.
В тот раз у нее все лицо было вымазано грязью, после того
как Квинн бросил ее на землю, спасая от гранаты, а сегодня она явилась в белом
ситцевом платьице, с цветами в волосах и ярко-красных сандалиях.
— Спасибо. Я хочу написать о воровстве со склада, о тех
предметах, которые таинственным образом всплывают на черном рынке.
— Вот как? — Он явно заинтересовался. — Если
вам удастся что-нибудь прояснить, вас надо будет представить к награде. Однако
я полагаю, что большинство здесь вовсе не заинтересовано в этом. Речь идет об
очень больших деньгах.
— Это я уже поняла. А вы ненадолго отлучились из Кучи?
Он небрежно пожал плечами.
— Так, краткое свидание с генералом. Мне предстоит
вернуться уже сегодня. — Он смолк, и она, сама не зная почему, затаила
дыхание, ожидая дальнейших слов. Она не хотела так зависеть от Билла, но уже
ничего не могла с собой поделать, он так сильно притягивал ее, что девушка едва
могла сохранять в его присутствии здравый рассудок; она чувствовала себя при
нем такой нелепо юной, что в других обстоятельствах сочла бы себя просто
дурочкой.
— Я понимаю, что следовало бы договориться
заранее, — негромко продолжал он, — но может быть, вы согласились бы
перекусить вместе со мной, прежде чем я поеду назад? Я не так уж и
спешу. — Билл глубоко заглянул ей в глаза, и Пакстон едва не дрогнула под
натиском его мощи. В нем так странно и трогательно сочетались сила и мягкость.
Сердце Пакстон пропустило один удар.
— С удовольствием.
Он явно обрадовался ее ответу, а потом на минутку
призадумался:
— Вам покажется очень глупым, если я приглашу вас в
офицерский клуб, здесь, на базе, на гамбургер с молочным коктейлем? Я мечтаю об
этой снеди вот уже целую неделю, — по-мальчишески признался он, и Пакстон
рассмеялась.
Он повел ее по территории базы, и они беззаботно болтали о
Сайгоне и «Каравелле», той гостинице, где остановилась Пакстон, и о колледже, в
котором она училась. Он сказал, что в Вест-Пойнте много играл в футбол, и
Пакстон охотно поверила в это после того броска, который он продемонстрировал
несколько дней назад, вынося ее из-под разрыва. Когда они вошли в клуб, как раз
поставили пластинку «Битлз» и многие начали танцевать. Здесь ощущался легкий,
домашний аромат Америки, и во второй раз с момента своего приезда Пакстон
внезапно ощутила тоску по дому. В первый раз это случилось, когда отец Питера
позвонил ей из Сан-Франциско.
