Он был без сознания, как и двое других парней рядом с ним.
Теперь перестрелка снова ушла в сторону. Пакстон слышала
стрельбу, взрывы, монотонно стрекотали М-16 и М-60. Не раздумывая, она взяла
рацию и, повторяя не раз виденные движения радиста, попыталась вызвать базу:
— Матушка Гусыня, Матушка Гусыня, прием…
— Матушка Гусыня вас слышит… Кто говорит?
Пакстон растерялась, но лишь на долю секунды.
— Говорит Дельта-Дельта. Радист тяжело ранен. Рядом еще
двое раненых.
— Где вы, Дельта-Дельта? — Судя по голосу, Матушка
Гусыня не знала, что предпринять.
— Точно не знаю. В кустах, рядом перестрелка. Похоже,
здесь не только снайперы. Вы можете нас отсюда вытащить? — Пакстон
старалась говорить уверенно, но руки, державшие рацию, отчаянно дрожали. Один
из раненых шевельнулся и застонал. Пакстон старалась держать себя в руках и не
поддаваться панике.
— Сделаем все возможное. Дельта-Дельта, у вас есть
вспышка?
Она чуть не ответила, что нет, но вспомнила, что получала
сигнальную вспышку и она у нее в рюкзаке.
— Нам надо точно знать, где вы. Ждите. Ничего не
предпринимайте, пока мы не дадим указания. — Она услышала, как он крикнул
кому-то через всю комнату:
— Лейтенанта сюда!
Там у меня женщина с ранеными, и мы не знаем, где они, черт
бы их побрал! Где-то там, в кустах.
Через несколько секунд появился лейтенант, затем вызвали
Ральфа. Он уже вернулся на базу и теперь стоял вместе с остальными, с
беспокойством слушая сообщения по рации. Они все еще пытались сбить снайпера,
но к этому времени обнаружили новых вьетконговцев, и стало ясно, что они имеют
дело не с одиночками, а с целым отрядом северо-вьетнамской армии, который
прибыл с севера.
— Прекрасно, — процедил сквозь зубы
лейтенант. — Мне этого и не хватало для полного счастья — регулярная армия
из Ханоя и журналистка из Сан-Франциско. — Он на минуту закрыл глаза. Со
стороны можно было подумать, что он молится.
— Ты сможешь вытащить ее. Мак? — Ральф испугался,
что случалось нечасто.
— Ради Бога, Ральф, я делаю все — что могу. Но я не
знаю, что там происходит, не знаю, какого черта она туда попала!
Похоже, к нам в гости явилась северо-вьетнамская армия, будь
она неладна!
— Прямо на базу?
В это было трудно поверить, но тем не менее это случилось.
Так происходило повсюду. Они прокрадывались в тыл под
покровом ночи. Они перерезали горло одному, крали винтовку у другого или не
делали этого. Но они просачивались везде, и их постоянное присутствие ни для
кого уже не было секретом. С того места, где лежала, Пакстон могла наблюдать за
ходом боя.
Сейчас обе стороны забрасывали друг друга гранатами, на всю
мощность работали пулеметы М-60.
— Говорит Матушка Гусыня, — снова вышел на связь
радист с базы, — Дельта-Дельта, отвечайте, вы слышите меня?
— Слышу вас прекрасно, Матушка Гусыня. Пожалуйста,
пришлите машину.
Ральф передернул плечами, досадуя на себя за то, что вытащил
Пакстон в Кучи.
— Машина будет с минуты на минуту. — В этот момент
бой опять откатился в сторону и теперь шел несколько дальше от базы. — Как
раненые?
Пакстон успела осмотреть каждого. Один пришел в сознание,
двое других еще дышали.
— Пока живы, — ответила она, — но едва-едва.
Можете побыстрее?
— Дайте нам две минуты. У вас есть вспышка?
— Да.
— Я дам знак, Дельта-Дельта.
Прошло минут пять, и бой отошел еще дальше. В этот же миг
Пакстон услышала жужжание вертолета.
— Вы видите машину, Дельта-Дельта? — Голос был
спокойным и уверенным. Пакстон задрала голову и увидела вертолет. Слезы
покатились у нее по щекам. Все произошло так быстро, и все же было очень
страшно. Да, она была во Вьетнаме, а не в Сан-Франциско и не в Саванне. Здесь
люди гибли, теряли руки и ноги, оставались глухими, слепыми, изуродованными. На
миг ей показалось, что сейчас погибнет и она. Но думать об этом нельзя. Надо
думать о другом — как можно скорее поднять раненых на вертолет.
— Я вижу машину, Матушка Гусыня, — подтвердила
Пакстон, — Дайте вспышку, Дельта-Дельта.
Ральфа пробил холодный пот, когда он в радиорубке услышал
эти слова. Не дай Бог, эти чертовы болваны ее прикончат.
Радист говорил попеременно с Пакстон, с медчастью и парнями,
находившимися сейчас в самой гуще сражения.
— Видим вас, Дельта-Дельта. Они идут к вам на помощь.
Теперь тем, кто был на базе, оставалось только ждать.
Пакстон лежала на месте, а вертолет тем временем спускался примерно на то
место, где погиб Берти. Она видела, как его тело подняли на носилки и внесли в
вертолет. Затем двое с носилками подбежали к деревьям, где лежала она и трое
раненых.
— Жива? — Она кивнула. Не говоря больше ни слова,
они положили раненого на носилки, затем вернулись за остальными двумя. Ей
кивнули. — Теперь скорее.
И Пакстон побежала сквозь огромную тучу пыли, которую
подняли работающие лопасти вертолета. Без единого слова ее втащили внутрь, и
вертолет немедленно поднялся, чтобы преодолеть совсем небольшое расстояние до
медчасти на базе, где их ждали наготове несколько медсестер и санитаров.
— Матушка Гусыня… Прием. Один-два Альфа Браво. Она у
вас?
— У нас, — ответил пилот. — Выглядит
нормально. Что там внизу?
— Пока неплохо. Мы захватили всех их раненых.
— Заканчиваю прием. Матушка Гусыня. Мы подлетаем.
Когда вертолет пошел на посадку, Пакстон все еще сжимала
рацию, дрожа всем телом. На рации осталась кровь радиста. Но теперь благодаря
врачебной помощи ему стало лучше. Пакстон подождала, пока вынесут раненых,
затем поблагодарила пилота и осторожно выбралась из вертолета сама. И в этот
миг кто-то схватил ее за плечи и тряхнул так сильно, что каска слетела у нее с
головы и золотистые волосы рассыпались по плечам.
— Какого черта ты туда полезла? — Она даже не
сразу поняла, кто это. Он тряс ее, как провинившегося ребенка, и на миг ей даже
показалось, что сейчас он ее ударит. — Ты что, не соображаешь, что это
война? Тебя же могли убить, к такой-то матери!
Какого хрена тебя туда понесло? Вся эта территория
перекрыта!
— Я…
Наконец она увидела черные глаза, пронзавшие ее взглядом, в
котором читался страх. Это был Тони Кампобелло.
— Что, правила не для тебя? Ты слишком важная птица для
этого? Да тебя же могли пристрелить, и всех остальных вместе с тобой!
Нет, она больше не будет этого слушать. Хватит! Этому пора
положить конец. Она уже один раз слышала от него нечто подобное, и снова у него
это не получится, он не свалит на нее всю вину. На этот раз она уж не виновата
ни в чем, как, может быть, и в прошлый раз, когда погиб Билл.
