Тони не мог удержаться и не спросить. После гибели Билла он
много думал об этом. Так же, как и Пакстон.
— Скорее всего, нет, — откровенно ответила она,
помешивая питье. — Не думаю, что он и в самом деле решился бы бросить
детей. Очень легко любить здесь — тут живут одним моментом. Здесь нам всем
проще. Когда не знаешь, будешь ли жив через несколько дней, многое перестает
волновать. Будет ли наш брак удачным, нравится ли мне его работа, как
складываются его отношения с моими родителями, где мы будем жить. Волнует одно
— остаться в живых, чтобы вместе провести следующий уик-энд в Вунгтау. В
сущности, это гораздо проще.
В ее словах было много правды, и Тони не мог с этим не
согласиться.
— Сколько собираетесь пробыть здесь на этот раз? —
спросил он. Пакстон по-прежнему интересовала его. И чем больше он ее узнавал,
тем больше она ему нравилась, хотя и приводила иногда в ярость. Его сводили с
ума ее независимость, храбрость, полное нежелание делать то, что велят, и в то
же время его глубоко трогали ее порядочность, теплота, откровенность и доброта.
— Я буду здесь, пока смогу выносить все это. —
Пакстон улыбнулась. — Или до тех пор, пока мои материалы продолжают
публиковать.
— Я слышал, вы хорошо пишете.
— Не знаю. — Она пожала плечами. — Мне
нравятся писать.
Тони засмеялся:
— А я и письма-то пишу с неохотой. Пишу только Джою,
когда есть время. Но и это трудно. Ведь я так давно его не видел.
— А вы не думаете, что можно было бы съездить и
повидаться с ним?
— Возможно, — неуверенно ответил Тони. Однако на
самом деле такая перспектива пугала его. — А может быть, лучше оставить
все как есть. Что Я могу ему дать? Томми все для него делает. Фамилия у Джоя
как у Томми, так что все, наверное, считают, что он его сын. Зачем ему я?
— И все-таки вы его отец. Как он вас называет в
письмах?
Голос Тони дрогнул, когда он произнес:
— «Папа». — Он долго молчал, а потом сказал:
— Да, может быть, когда кончится этот срок, я съезжу и
навещу его.
Пакстон кивнула с одобрением.
— А что стало с вашим семейным бизнесом? Как
овощи? — Она улыбнулась.
— Год назад отец умер, и мать продала дело. Правильно
сделала. Теперь она живет с Томми. А деньги она поделила между нами. Когда
выберусь отсюда, смогу распорядиться своей долей. Я, правда, еще не решил как.
Раньше думал, поеду в Калифорнию и куплю ферму… или, может, в долину Напа и
разведу виноградник. Что-нибудь в этом роде. Хочется работать в поле,
обрабатывать землю… — Его глаза засияли. — Вот что мне нравится во
Вьетнаме, так это их жирная бурая земля… и эта буйная зелень. — Он
улыбнулся Пакстон, чувствуя себя немного глупо. — Наверное, в глубине души
я все еще фермер.
Может быть, Джой когда-нибудь захочет ко мне приехать, если
я куплю что-нибудь такое.
— Уверена, что так и будет.
Пакстон подумала, что Тони и впрямь может купить ферму.
В душе он был простым человеком с простыми идеалами и
обычными человеческими ценностями. Но при этом он был очень умен. Не будь у
него мозгов, он никогда бы не смог перехитрить вьетконговцев в туннелях Кучи.
Но что этому человеку делать в Штатах? А ведь туда придется вернуться. Для него
возвращение окажется нелегким, в этом Пакстон была уверена. А история Джоя ее
просто растрогала.
— А вы были замужем, Пакстон? — в свою очередь,
спросил он. Эта девушка интересовала Тони, а он-то уже рассказа" ей всю
свою жизнь.
— Нет, не была.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три. Я приехала сюда сразу после окончания
колледжа.
— Но зачем?
Она рассказала Тони про Питера и Габби, про свою мать и про
Джорджа. И какими чужими ей показались эти люди, когда она вернулась домой
после смерти Билла.
— Даже не представляю, что потом буду делать в Штатах.
Знаю одно — сейчас я не могу туда вернуться.
— Смотрите, — предостерег ее Тони, снова садясь на
стул и вдыхая уличный смог Сайгона, — это место затягивает, как наркотик.
Не будьте как эти американские парни, которые попали на крючок, пристрастившись
к травке. — А таких было действительно немало. — Пристраститься можно
и не к травке, а куда хуже — к такой жизни. Вот как мы с вами. Попались — и
теперь не можем от этого отделаться.
Пакстон прекрасно понимала, о чем речь, но не знала, как
найти выход.
— Наверное, мы застряли тут, пока все не
кончится, — сказала она, вспомнив Ральфа.
— Наверное. — Тони кивнул. — Или пока нас не
прихлопнут. Это тоже может случиться. Вы вчера были недалеки от этого.
Он нахмурился — вчерашнее происшествие ему не нравилось.
— А вы разве нет? Вы-то были в шаге от смерти тысячи
раз.
Я начинаю думать, что здесь реально играет роль одно —
удача.
Они оба знали, насколько это верно. Сколько ребят погибло за
день до дембеля? За несколько часов до отправки домой?
Очень много. Почему-то так часто случалось.
— Может быть, мне везет. — Тони пожал плечами. —
Пока везло. Хотя до Вьетнама я так не думал. — Он снова вспомнил о жене, а
затем вынул из бумажника фотографию Джоя. — Вот смотрите. Здесь ему шесть.
А на самом деле ему уже исполнилось семь.
Пакстон улыбнулась, взглянув на снимок.
— Он очень похож на вас.
— Бедняга, — засмеялся Тони.
В бумажнике лежала и фотография Барбары, но последнее время
он ее почти не вынимал. После нее были и другие женщины. Медсестры.
Женщины-военнослужащие, пара местных девушек из Кучи. Два года назад, когда они
освобождали Бенсук, там тоже была красивая девушка. Но все они не значили для
него ровным счетом ничего. У него никогда не было того, что было у Пакстон с
Биллом и Питером. После Барбары. Теперь он едва помнил, что испытывал в те
времена. Но он знал, что это бывает; он видел в глазах Билла Квинна свет и
умиротворение, которые для самого Тони уже много лет не существовали. Они
медленно шли по Тудо к гостинице, прислушиваясь к крикам, хриплому голосу
рожков, выкрикам соревнующихся рикш, велосипедным звонкам, воплям, возгласам,
визгам, которые и составляли Сайгон. Когда они достигли ступеней «Каравеллы»,
Тони повернулся и серьезно сказал:
— Большое спасибо за то, что сегодня вы провели вечер
со мной, Пакстон. По правде говоря, я этого не ожидал. Ведь я так по-хамски вел
себя с вами.
Она рассмеялась, услышав такое чистосердечное признание, и
покачала головой:
— Какая ерунда.
Он хотел было сказать, что она очень красивая — на случай,
если больше никогда ее не увидит, но не стал. Вместо этого он решил сказать
что-то другое, но вдруг страшно занервничал:
