Она вернулась с полотенцами, какие удалось найти, с парой
чистых простыней и пачкой газет, лежавших на кухне. Тони велел сложить все это
и встать рядом с ним на колени. Она так и сделала. Он встал позади Франс и
крепко держал ее. Теперь, когда боль накатывала, Франс с силой сжимала руки
Пакстон. Обе женщины крепко держались за руки, когда Франс начала выталкивать
ребенка.
— О нет, — кричала она, — он идет.
— Конечно, дорогая, — мягко сказал Тони и
объяснил, что ей надо делать. После этого он обвязал себя простыней, как
передником, а Франс продолжала сжимать руки Пакстон и тужилась, тужилась, и
Пакстон кричала вместе с ней. Затем Тони велел ей держать Франс за ноги, а сам
взял ее за плечи, а та продолжала тужиться. В какой-то миг Пакстон захотелось
крикнуть и убежать. Было невыносимо видеть такие муки. Но Франс вдруг вся
напряглась, и в этот момент послышался тоненький крик. Все трое увидели
крохотное красное личико, которое возникло из тела Франс, и она сама смотрела
на него в изумлении.
— Так, так, — сказал Тони, — нужно еще
усилие. Толкай его, толкай.
Со следующей схваткой показались плечики, и, наконец. Тони
понемногу высвободил ребенка, осторожно придерживая его. И ребенок Ральфа и
Франс появился на свет. Это оказалась девочка. Пакстон заплакала, наблюдая это
чудо. В эту счастливую минуту Тони наклонился и быстро поцеловал Пакстон. Франс
же улыбалась. А Пакстон в изумлении смотрела. — как Тони перевязывает
пуповину шнурками от ботинок.
— Звони в «скорую», — сказал он ей, в то время как
она с благоговением смотрела на Франс и на Тони, который теперь вызывал в ней
восхищение. Ей хотелось сказать ему, какой он замечательный, но для этого у нее
еще будет время.
Она пошла звонить. Пока не приехали врачи, Пакстон разбудила
Апа. Франс уже укрыли одеялом, и мальчик искренне удивился, увидев свою
крошечную сестричку.
— Она пришла, когда мама спала? — спросил он,
улыбнувшись:
— Она тебя разбудила? — задал он вопрос матери.
Он немного встревожился, узнав, что мама и сестренка уезжают
в больницу, но когда ему сказали, что с ними поедет и Пакстон, а его Тони
забирает с собой в гостиницу, то даже обрадовался.
Пакстон была ошеломлена всем, что произошло в ту ночь: ужас,
муки, боль, — и вдруг это маленькое красное личико, которое выталкивали
наружу. Сейчас девочка мирно спала на руках у матери, и Франс казалась очень
довольной.
— Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, —
прошептала она, когда «скорая помощь» везла их в больницу.
Пакстон все еще держала ее за руку, испытывая благоговение
перед чудом, свершившимся у нее на глазах. Все это было совершенно нереально.
Реальной была война. Смерть стала обычным явлением. Но чудо рождения, эта незнакомая
доселе Пакстон часть женского существования, повергло ее в изумление и
восхитило.
— Вы вели себя очень мужественно, Франс, — сказала
ей Пакстон. — Жаль, что я не смогла быть особенно полезной… Я совсем не
знала, что следует делать.
Какое счастье, что Бог послал им Тони.
— Вы мне очень помогли, — сказала Франс сонным
голосом и закрыла глаза, продолжая держать Пакстон за руку.
Пакстон оставалась в больнице почти до обеда. Когда она
вернулась в гостиницу. Тони играл с Аном, и оба выглядели совершенно счастливыми.
У Тони как раз было два выходных, и он смог задержаться, пока не вернется
Пакстон.
— Ну как она? — обеспокоенно спросил Тони. —
Все нормально?
— Все замечательно. — Пакстон улыбнулась и
застенчиво посмотрела на него. — Девочка такая хорошенькая. Франс нянчила
ее, когда я уходила.
Она еще не вполне осознала то, что ей довелось увидеть, но
чувствовала, что Тони стал ей теперь еще ближе.
Он долго молча смотрел на нее, думая, возможно, о том же
самом, а затем, продолжая держать Ана за руку, другой обхватил Пакстон и
поцеловал ее.
— Ты держалась молодцом!
Эту ночь они оба запомнили навсегда.
— Ты не представляешь себе, как я боялась. Боже мой,
Тони… Как женщины это выдерживают?
— Это стоит того, — ответил он. Он ни минуты в
этом не сомневался, и теперь Пакстон Поняла, что он прав. В тот миг, когда на
свет появилась головка ребенка и он издал свой первый крик — этот миг
оправдывал все. И Пакстон поняла, что никогда этого не забудет.
— Это настоящее чудо.
Он кивнул, а затем взял Ана и посадил к себе на колени.
В пять часов приехал Ральф. Он вернулся домой, обнаружил там
записку Пакстон и сразу же бросился в больницу к Франс и ребенку. Пакстон стало
даже немного жаль его, ведь он не видел рождения собственного ребенка, а она
видела. Но все равно он был вне себя от радости, настоял на том, что нужно
немедленно выпить шампанского, и только после этого наконец уехал, увозя с
собой Ана. Он тысячу раз благодарил их обоих и объявил, что хочет назвать
ребенка в честь Пакстон. Ее будут звать Пакс Тран Джонсон. «Пакс» было очень
удачным именем для девочки, ведь по-латыни это значит «мир».
Когда они ложились, Пакстон все еще находилась под
впечатлением от увиденного. Она не могла забыть того, что произошло у нее на
глазах.
— Не знаю. Тони, — говорила она, всматриваясь в
темноту, — готова ли я к этому.
Она помнила те муки, которые перенесла Франс, и только
удивлялась, как та могла их выдержать.
Но Тони только тихо улыбнулся и, повернувшись, нежно
поцеловал ее.
— Мне кажется, пока тебе об этом рано беспокоиться. У
нас есть другие проблемы. Например, как бы выжить здесь, во Вьетнаме.
Это касалось их обоих.
— Ты понимаешь, о чем я. Это все-таки так страшно. Был
момент, когда я чуть не убежала.
— Конечно, тебе было не по себе, — согласился
Тони. — Но женщины как-то забывают про эти страдания. Должны забывать…
Иначе они не согласятся больше иметь детей.
Теперь, помогая ребенку Франс появиться на свет. Тони вдруг
затосковал по другой, мирной жизни. Она как-то забылась во Вьетнаме. Но теперь
он снова вспомнил о ней. — Знаешь, я бы хотел еще иметь детей, —
признался он.
— У тебя с ними неплохо получается, — сказала
Пакстон, вспомнив, как весело он играл с Аном.
Но кто знает, представится ли им такая возможность. Кто
знает, будут ли они живы, а ведь надо быть живым, чтобы иметь детей. И все же
теперь их связывало нечто большее, чем раньше, — тот момент, который они
пережили вместе.
— Я люблю тебя, Пакс, — прошептал он в темноте.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала она, засыпая в
его объятиях и видя сны о ребенке Франс.
Глава 24
В октябре в Штатах объявили национальный мораторий,
сопровождавшийся огромной антивоенной демонстрацией. Еще одна прошла в ноябре.
Третьего ноября, выступая перед американцами, Никсон пообещал в ближайшее время
закончить войну, и все, кто слушал его и верил, были полны надежд.
