Пачки писем и альбомы фотографий Антон смотреть не стал.
Ни малейших следов «побочной» деятельности хозяина не обнаружилось.
Зато Антон разыскал несколько коробок боеприпасов. Зарядил «винчестер», оба «маузера». От чего поможет, от чего нет — не слишком важно. В любом случае с оружием лучше, чем без.
Снял трубку, позвонил Лихареву. Квартирный не ответил, прямой рабочий соединил.
— Валентин Валентинович, вам насчет меня из Лондона советов не поступало?
— Господин Грин? Было, как же. Вы где?
— На Арбате. Можете подъехать прямо сейчас?
— Могу, наверное. Срочно, да?
— Более чем. Опасность проявилась. По нашей основной линии. Соберитесь, как учили. Готовность номер один. От машины до подъезда блок в руке держите, настройка на максимум. Как бы вам на засаду нездешнюю не наткнуться.
— Даже так, сэр Говард? От надзора НКВД ушли, в нечто другое вляпались?
— Похоже, друг мой, похоже. Короче — я вас жду…
Антон чувствовал, только начиная говорить с Валентином, что запускает постороннюю линию противодействия. Он мог бы сейчас уйти, что называется, молча. Не будя лиха. Однако не захотел. Пусть уж случится все, что должно. «Иль погибнем мы со славой, иль покажем чудеса!» Для чего ждать и мучиться неразрешимыми вопросами?
Приглашая Лихарева, он сводил в узел все известные ему в Москве силы (два аггра, один бывший, другой пока действующий, и бывший форзейль), способные противостоять неведомой угрозе. Ударная группировка или просто приманка? Будем считать, и то, и другое.
Не явятся монстры, и не надо. Таких встреч желательно избегать. Обойдется, значит, обсудим текущие вопросы, выработаем общую позицию. Антон решил приоткрыть резиденту свою нынешнюю двойственную сущность и образовавшийся вследствие этого расклад. С учетом его мнения и фактора скорого возвращения Шульгина можно будет сойтись на чем-то, устраивающем всех. В том числе и Сильвию.
Вот тут неприятный запашок дотянулся и до него. Юрий не врал и не ошибался. Сгустившийся вокруг дома мыслефон отчетливо разил перепревшими портянками. Словно пехотная рота после летнего тридцатикилометрового марш-броска дружно разулась.
— Что-нибудь чувствуете, коллега? — спросил он Юрия.
— Оно самое! — Писателя передернуло. — И очень близко.
Посмотрел на разложенное по комнате оружие. Вопросительно приподнял бровь.
— Надеетесь, поможет?
— Раньше помогало, в том числе и вам. Не духи же бесплотные за нами придут. А если бы и да, так на тех свои методики имеются. Жаль, что вы свой блок-универсал выбросили…
— Не выбросил я, — признался Юрий. — Спрятал в надежном месте.
— Это лучше. Значит, найдем…
Лихарев появился буквально через полчаса. А что тут ехать? За столько от Кремля и пешком можно было дойти.
Напряженный он вошел, и рука в кармане реглана, где точно не пистолет.
— Сэр Говард, шутки шутите? Мне велели считать вас полномочным представителем, но тут уже какая-то пинкертоновщина начинается…
— Торопитесь? Зачем торопитесь? Успеете, если что…
Антон постарался как можно достовернее воспроизвести сталинские нотки. Получилось настолько хорошо, что Валентин вздрогнул и с трудом заставил себя не обернуться.
— Вот это, познакомьтесь, ваш предшественник в должности, — указал он на Юрия. — О подробностях сейчас говорить не будем, разве что у вас на квартире. Примете?
— Принять-то приму… — В голосе Лихарева послышалось сомнение.
Он пристально всматривался в посланца леди Спенсер.
— Постойте! Это же опять вы, Александр Иванович! Не узнал, богатым будете… Усы вас сильно изменили.
Антон оторопел. По его сведениям, Лихарев с подлинным Шульгиным не встречался. Только как с Шестаковым.
Наблюдательности Валентину было не занимать.
— Что это с вами? Забыли, что ли? Не помните нашу с вами и с Дайяной встречу?
Пришлось признать, что не помнит, по простейшей причине: он — это не он, а лишь имитация внешности известного человека. Для удобства, поскольку Сильвия вводила сэра Грина в лондонские круги именно в этом «гриме».
— Поэтому не отвлекайтесь на частности. Я тот, кто вам нужен, о деталях же поговорим, если выживем и прорвемся…
Запах нарастал. Юрий стал суетлив. Его разрывали два противоположных чувства — желание бежать, неважно куда, спрятаться поглубже, и другое — вступить в бой, чтобы покончить разом с затянувшейся пыткой. Он взял со стола «маузер» и вертел его в руках с видом человека, который не совсем понимает, что это такое. Тоскливым голосом пробормотал:
— Ну что же это со мной делается?.. Что же так воняет?
— Он у вас психованный? — осведомился Лихарев, отодвигаясь с линии возможного огня.
— Ваш сотрудник, вам и разбираться. Для меня, специалиста, — сильно отдает шизофренией пополам с галоперидолом. Еще подумаешь — чем вы тут, резиденты, в Москве занимаетесь… — Антон вдруг вскинулся: — Постойте, а который час?!
— Начало второго…
— Вашу мать! Быстро вниз!
Антон подхватил «винчестер», убедился, что подствольный магазин полон, бросил в карман тяжелую пачку патронов. Юрий, опамятовавшись, сунул под ремень второй пистолет, придержав локтем первый. Лихарев, недоумевая, присоединился к новым компаньонам.
Они посыпались вниз, прыгая через три ступеньки.
— Стойте, Грин, — закричал Валентин. — Сейчас — проезд! Не выходите, охрана стреляет без предупреждения!
Затормозив перед громадной парадной дверью, выходящей на Арбат, Антон передернул скобу затвора.
— Или сейчас начнется, или считайте меня дураком и паникером. Бутылку ставлю…
Лихареву вообразилось, что лондонский посланец намеревается стрелять по кортежу Сталина. И что делать, нейтрализовать, как велит здешний долг, или всемерно способствовать, согласно приказу Старшей?
Юрий, наконец собравшийся в пружину, как и не было затянувшейся отставки, особым жестом показал молодому, что все идет как надо и он обязан превратиться в функцию. Жест был не только информационный, он заставлял подчиняться!
Время было вычислено точно, обеими сторонами. Два «Паккарда» в сопровождении трех «эмок» неслись по режимной трассе из Кремля в сторону Ближней дачи. На этот случай и расставляли через двадцать метров «топтунов», давно выселили из выходящих на улицу квартир всех подозрительных по происхождению, убеждениям и связям граждан.
Запах стал непереносимым. А фары справа уже сияли во всю свою мощь, стремительно приближаясь.
— Что делать? — закричал Лихарев Антону, признав его за главного.
