— Вон, — Валентин указал на припаркованный чуть дальше подъезда «Гудзон».
— Так. Мы — кто? Я бы хотел познакомиться с Хозяином в качестве одного из спасителей.
— Сложнее… Английский дипкурьер — не идет. Хотя… Откуда Сталину знать? Давайте оставим Говарда Грина в качестве нашего человека при Черчилле и его команде. Сегодня это актуально. Сумеете сыграть?
— Я-то сумею. Как я очутился именно здесь? Думайте, быстрее думайте. В вашей машине?
— Есть! Я договорился с вами о встрече. Еще днем. Сталину не сказал, желая предварительно разобраться самому. Тут телеграмма. Я выехал из Кремля раньше кортежа, это важно, такие моменты фиксируются, подобрал вас где-то в городе и взял с собой, желая устроить сюрприз. Иногда такие вещи Хозяину нравятся. А уж что будете говорить вы, если придется, думайте сами.
В голосе Лихарева прозвучали едва уловимые злорадные нотки.
— Скажу, за меня не бойтесь. Юрий, конечно, будет лишним, троих никак не свяжешь убедительной легендой. Уважаемый, выражаю вам благодарность перед строем за мужество и героизм, — сказал он писателю. — Пустую трубу бросьте, где взяли, заряженные унесите домой. «Винчестер» тоже. И ждите. Остальное мы организуем сами…
Когда они остались вдвоем, Антон отошел к «Гудзону», присел за передним крылом.
— Теперь запускайте ленту на полный ход. А я как бы прячусь, не хочу шальную пулю получить, что не исключено…
Лихарев тоже укрылся, за сталинским «Паккардом», и отпустил время. Как это насилие над законами природы скажется на действительности, предвидеть не мог никто. Из присутствующих, естественно. Изобретатели наверняка знали, отчего инструкции и требовали использовать эффект только в самых исключительных случаях.
Мгновенно все вокруг задвигалось, два квартала Арбата превратились в подобие павильона «Мосфильма», где снимается полномасштабный советский боевик. Покруче «Места встречи…».
Надо отдать должное службе охраны, у них существовали четкие планы действий на все возможные случаи жизни. Постреляв и убедившись, что нападение как таковое завершено, часть охранников оцепила машину вождя, остальные вместе с «наружниками» принялись осматривать место происшествия. Кто-то по уличному телефону уже поднимал по тревоге Кремлевский полк и опергруппы НКВД.
Лихарев, которого многие охранники знали в лицо, возник у заднего крыла «Паккарда», дернул на себя ручку дверцы.
Сталин, как всегда, ехал на откидном сиденье, а на заднем размещались двое сотрудников в качестве живых щитов и подушек безопасности. Поэтому от удара он совсем не пострадал. В отличие от начальника охраны Власика, сидевшего рядом с водителем, как следует приложившегося головой о лобовое стекла и потерявшего сознание.
Вождь отнюдь не впал в панику, скорее спокойствия у него даже прибавилось. Если с юности был абреком и дерзким экспроприатором, с годами можешь стать осторожнее, но уж трусливее — почти никогда. Кроме того, к покушению он был готов всегда, самостоятельно изобретая все новые меры безопасности и твердо реализуя их, не беспокоясь, что многим это кажется обыкновенной паранойей.
— Вы откуда здесь, товарищ Лихарев? Так быстро доехали? — О потерях среди сотрудников, вообще ни о чем, что волновало бы сейчас обычного человека, он не спросил.
— Так получилось, товарищ Сталин. Все в порядке, нападавшие уничтожены. Если разрешите, я сяду за руль, водитель сейчас не вполне готов. Куда прикажете, обратно в Кремль или все-таки на дачу?
— А куда поехали бы вы?
— Конечно, в Кремль. Стены, войска, пункты управления и связи.
— Значит, едем на дачу. Одна машина сопровождения впереди, другая сзади. Остальным заняться своими делами. Нападавшие задержаны?
— Все убиты.
— Не совсем правильно. Кого допрашивать будем? Ладно, поезжайте, на месте доложите подробности.
Власик исполнять свои обязанности не мог, Валентин наугад ткнул пальцем в первого попавшегося — остаешься за старшего. Велел дождаться прибытия опергрупп, дать руководителю следствия необходимые показания, устранить все вещественные следы. С населением близлежащих домов провести положенную воспитательную работу.
Антона в общей суматохе принимали за своего, облеченного немалой властью, раз он по-свойски разговаривал со всеми, включая Лихарева. Первым делом подобрал трубу гранатомета и притороченный за спиной стрелка запасной выстрел в чехле, потом самолично замотал головы монстров, чем было. Чехлами с сиденья ближней «эмки» и лихаревскими, из «Гудзона».
— Сюда грузите, — указал он на салон машины.
До охранников, пребывающих в сильнейшем стрессе, похоже, так и не дошло, что они видят нечто сверхъестественное. Скорее им вообразилось, что убитые (удивительно тяжелые) одеты в подобие меховых комбинезонов. Парашютисты, что ли?
Валентин рванул с места «Паккард», за ним вплотную пристроился Антон, одна из «эмок» отработанным маневром вышла в голову кортежа.
Сталинское холодное спокойствие могло означать что угодно. И как угодно завершиться. Нервным срывом с мордобоем, как после убийства Кирова, приказом отстранить начальника охраны, с последующим арестом или без, очередной заменой наркома внутренних дел. Или — благодарностями и наградами. Не угадаешь.
Лихарев и не старался. Был готов к любому повороту, про себя решив, что будут с Антоном до предела возможностей удерживать вождя в рамках и позитивно реморализировать, а если не выйдет… Да что может не выйти? На даче им лично ничто не грозит, а дальше уж как пойдет.
Власика под руки отвели в медпункт при караульном помещении, шоферу замазали зеленкой порезы и ссадины.
Мороз был под пятнадцать градусов, за сохранность трупов Антон не опасался. Приопустил боковые стекла, и пусть пока лежат. С приставлением часового, естественно.
— А теперь по порядку, товарищ Лихарев.
В кабинете они были вдвоем, форзейль пока ждал в вестибюле. Сталин еще во дворе, когда выходили из машин, скользнул по нему взглядом, ничего не сказал и не спросил. То ли принял за незнакомого сотрудника органов, то ли отметил, что человек этот появился с Лихаревым и приехал за рулем его автомобиля, но решил оставить непринципиальный вопрос на потом.
— Вы так же непреклонно уверены, что троцкистские террористы — выдумка? — тихим голосом спросил Сталин, вертя в пальцах неприкуренную трубку. — Это первый вопрос. Второй — вы, кажется, собирались ехать вместе с нами в первой машине? В последний момент передумали. Почему? Третий — из чего в нас стреляли, из пушки? Это была не граната, не мина. Я отчетливо слышал перед взрывом довольно громкий выстрел. Отвечать можете в любом порядке, но быстро. Подумать у вас было время в дороге.
— Ехать я собирался, но меня срочно потребовали к шифровальщикам. Пришла телеграмма от Шестакова. Вот она, — он протянул конверт. — Кроме того, на выезде из Кремля мне нужно было подобрать человека, познакомиться с которым вам будет интересно. Потому я догонял колонну на своей машине. Если бы не такое стечение обстоятельств, я наверняка сгорел бы вместе с головным экипажем…
