Голос Арианы дрогнул как бы от сдерживаемого гнева. На самом
деле это был страх.
– Конечно-конечно, фрейлейн. Ради Бога, извините, но этот
звонок из Мюнхена… Я подумала, уж не случилось ли с господином директором
чего-нибудь… Понимаете, так странно, что он мне не позвонил…
– Полагаю, он находится на каком-нибудь секретном совещании.
Министр финансов – не единственный государственный деятель, с которым моему
отцу приходится вести тайные переговоры. Я вообще не понимаю, из-за чего вы так
разволновались. Свяжитесь с Мюнхеном, скажите, что господин фон Готхард
временно отсутствует. А когда отец вернется домой, я попрошу его немедленно
связаться с вами. Думаю, ждать осталось недолго.
– Надеюсь, что вы правы.
– Я абсолютно в этом уверена.
– Хорошо, непременно попросите его позвонить мне.
– Так и сделаю.
Ариана дрожащей рукой повесила трубку и, наде-ясь, что страх
не слишком явно читается на ее лице, стала подниматься по лестнице. На площадке
второго этажа ей пришлось сделать остановку – слишком сильно билось сердце. А
на третьем этаже она с ужасом увидела, что дверь гостиной распахнута. Девушка
бросилась внутрь и увидела, что Бертольд и Хедвиг о чем-то угрюмо
перешептываются, заглядывая в пустую комнату Герхарда.
– Что вы здесь делаете? – чуть ли не крикнула Ариана.
– Где он? – рявкнула Хедвиг, впиваясь в нее взглядом.
– Откуда я знаю? Где-нибудь прячется. Может быть, в подвале.
Однако, насколько я помню, я строго-настрого запретила вам…
– А где ваш отец? – перебил ее Бертольд.
– Прошу извинить, но это совершенно вас не касается. Как,
впрочем, и меня.
Лицо Арианы стало мертвенно-бледным. Она внутренне молилась
только об одном – чтобы не дрогнул голос, иначе Хедвиг, так хорошо ее знающая,
сразу обо всем догадается.
– А что касается Герхарда, то он совсем недавно был здесь.
– Когда это «недавно»? – с подозрением осведомилась
Хедвиг. – Мальчик за всю жизнь ни разу сам не застелил за собой постель.
– Постель застелила я. А теперь, если позволите, я хотела бы
немного поспать.
– Разумеется, фрейлейн, – чопорно кивнул Бертольд и
жестом позвал Хедвиг за собой.
Оставшись одна, Ариана опустилась в любимое кресло Герхарда.
Он была бледна и дрожала от страха. Господи, что теперь будет? Закрыв глаза и
прижав пальцы к губам, она мысленно представляла себе картины одна страшнее
другой. Но действительность оказалась еще ужаснее. Полчаса спустя в дверь
решительно постучали.
– Не сейчас! – крикнула Ариана. – Я отдыхаю.
– Неужели, фрейлейн? Тем не менее вам придется извинить мое
вторжение.
В комнату вошел лейтенант вермахта.
– Тысяча извинений, фрейлейн.
Ариана изумленно вскочила на ноги. Неужели офицер пришел за
Герхардом? Да он не один! В прихожей ждали еще трое солдат. Тем временем
лейтенант решительно приблизился к ней и повторил:
– Еще раз прошу извинить, фрейлейн.
– Не стоит извинений, – учтиво ответила Ариана, наскоро
закалывая волосы. Она набросила на плечи синий кашемировый свитер и с нарочитой
неторопливостью двинулась к двери.
– Может быть, мы поговорим внизу?
– С удовольствием, – кивнул лейтенант. – Заодно вы
сможете захватить плащ.
– Плащ? – с бьющимся сердцем переспросила Ариана.
– Да. Капитан считает, что будет лучше, если мы побеседуем у
него в кабинете, а не будем играть в светские чаепития.
Глаза офицера блеснули недобрым блеском, и Ариана внутренне
содрогнулась от отвращения. Судя по всему, этот человек был настоящим нацистом
– начиная с отворотов мундира и до самых глубин души.
– Что-нибудь случилось?
– Очень может быть. Надеюсь, вы сами нам все объясните.
Неужели они схватили Герхарда и отца? Нет, этого не может
быть! Ариана спускалась по лестнице, сохраняя внешнее спокойствие. Внезапно она
сообразила, что они ничего достоверно не знают, иначе им не понадобилось бы
устраивать ей допрос. А раз они ничего не знают, нужно молчать. Любой ценой
молчать.
14
– Итак, фрейлейн фон Готхард, вы считали, что ваш отец
находится на каком-то секретном совещании. Как интересно! С кем же он,
по-вашему, встречается?
Капитан Дитрих фон Райнхардт рассматривал допрашиваемую с
явным любопытством. Хорошенькая штучка. Гильдебранд не обманул, девчонка
действительно лакомый кусочек, как и предупредил лейтенант, прежде чем ввести
ее в кабинет. Такая молоденькая, а уже столько выдержки. Полнейшее хладнокровие
и спокойствие, настоящая дама – от золотистых локонов до кончиков туфель из
крокодиловой кожи.
– Так с кем же, по-вашему, встречается ваш отец?
Допрос продолжался уже почти два часа.
Ариану усадили в длинный черный «мерседес» и доставили на
Кенигсплац, где возвышалась громада рейхстага. Оказавшись в мрачном кабинете
старшего офицера, Ариана, как и многие до нее, ощутила озноб ужаса. Но внешне
она не выказывала ни страха, ни гнева, ни усталости. Просто отвечала на вопросы
вежливо, спокойно, как и подобает барышне из аристократической семьи.
– Я не знаю, господин капитан, с кем встречается отец. Он не
посвящает меня в свои профессиональные тайны.
– Значит, по вашему мнению, у него есть тайны?
– Конечно. Но лишь те, которые связаны со служением рейху.
– Прекрасно сказано. – Капитан откинулся на спинку
стула и закурил. – Не хотите ли чаю?
Ариана с трудом сдержалась – чуть было не напомнила ему, что
игра в чаепития на повестке дня вроде бы не стоит. Однако вместо резких слов
девушка лишь вежливо покачала головой:
– Нет, спасибо, капитан.
– Может быть, шерри?
Все это была пустая трата времени. Ариана все равно не
смогла бы «чувствовать себя как дома» в этом кабинете, где с портрета на стене
на нее пялился Гитлер.
– Нет, капитан, благодарю.
– Расскажите-ка мне про тайные встречи, в которых участвовал
ваш отец.
– Я не говорила, что он участвовал в каких-то тайных
встречах. Мне известно лишь, что папа иногда возвращался домой довольно поздно.
Ариана очень устала, и хладнокровие стоило ей все больших и
больших усилий.
– Может быть, речь идет о даме?
– Сожалею, капитан, но мне ничего об этом неизвестно.
– Разумеется. Как неделикатно с моей стороны! – В его
глазах зажглись злые, насмешливые огоньки. – А ваш брат, фрейлейн? Он тоже
участвует в каких-нибудь «тайных встречах»?
