– Я тоже так считаю, – одобрила Этти, – еще неизвестно, с каким кадром предстоит кухню делить. Имеется третья возможность.
– Какая?
– Добавляешь денег, и риелторы приобретают тебе квартиру, отдельную, в новостройке. Ну чем Митино хуже твоих Кузьминок? Зеленый район, магазинов полно.
Знаешь, какие там апартаменты понастроили? У тебя кухня сколько, пять метров?
– Четыре и восемь.
– А сейчас меньше двенадцати не делают, неужели не нравится?
– Еще как нравится, – ответила я, – только есть одно.., но! Где взять денег?
– Дам тебе нужную сумму, имею запасец, – радостно воскликнула Этти.
– Не надо, – испугалась я, – и так ты для меня столько сделала, вовек не расплатиться…
– Ерунда.
– Нет, нет, неизвестно, когда долг отдать смогу, – уперлась я.
Этти помолчала и сказала:
– Рассмотрим следующую возможность!
– Какую?
– Одалживаешь мне свои десять тысяч, я докладываю недостающие средства, покупаю квартиру на себя и селю в ней тебя. В конце концов, какая разница, на кого оформили документы? А у тебя не будет ощущения, что ты оказалась передо мной в вечном долгу, естественно, пропишем тебя, я оформлю по всем правилам завещание и в случае моей смерти…
– Прекрати, – перебила я Этти, – проживешь еще сто лет.
– Я бы не прочь, – засмеялась она, – только следует учесть возможные форс-мажорные обстоятельства. Если пожелаешь, тоже оформи последнюю волю.
– Ладно, – согласилась я, – приобретаем квартиру на твое имя.
– Завтра с утра отпросись у своего хозяина, сходим в агентство, начнем волокиту, – подвела итог Этти.
И вот сейчас, стоя перед красивым зданием, я невольно задавалась вопросом: почем хоромы в таком доме, да еще на Остоженке, в историческом центре Москвы?
Наверное, у Людмилы прорва денег. Хотя, может, у нее муж богатенький Буратино.
Но когда хозяйка распахнула дверь, я вдруг поняла, что Людмила живет одна. Отчего сие предположение взбрело в голову, я не знала, но была совершенно уверена: стоящая передо мной отлично одетая, безукоризненно причесанная и безупречно «намакияженная» дама не имеет супруга.
Меня провели на кухню, усадили за стол и предложили кофе.
– Спасибо, – вежливо отказалась я, – меня иногда давление беспокоит, наверное, излишек веса сказывается, да и поздно уже, лучше чай, не слишком крепкий, а то не засну.
Людмила улыбнулась.
– А я вот выпью чашечку кофейку, желательно чернее ночи, и замечательно потом отбуду в объятия Морфея.
– Повезло вам, – вежливо ответила я.
– Да уж, – подтвердила Людмила.
Разговор иссяк, хозяйка побарабанила пальцами по столу.
– У вас ко мне дело?
Я кивнула, сначала собиралась сказать, что хочу заплатить еще раз за поступление в вуз своей младшей сестры, но по дороге передумала. Вдруг Людмила спросит фамилию? Даже наверняка поинтересуется паспортными данными, иначе как пристраивать ребенка? Вот и выйдет жуткая глупость, поэтому пришлось придумать новую версию.
– Несколько лет тому назад, – завела я, – Андрей Львович очень помог моим друзьям, устроил их сына в институт. Мальчишка отвратительно учился, ему грозила армия, но Калягин просто кудесник, раз, и впихнул парня в педагогический.
Людмила грустно кивнула.
– Андрей был удивительно добрым человеком, старался всем помочь, просто в лепешку расшибался. Иногда о таких детях пекся… Сколько раз я говорила ему:
«Андрюша, остановись, ну нельзя же каждого осчастливить, откажи человеку, понятно же, что ребенок у него оболтус, недоросль, Митрофан». Но нет! Хлопотал он, как о родных.
Я, сделав соответствующую мину, качала головой, но в душе таился смех. Помогал, как же, за зеленые бумажки, совершенно «бескорыстно»!
Людмила принялась чиркать зажигалкой.
– У меня, к сожалению, сестра полная оторва, – заполнила я паузу, – еле-еле школу окончила, ей из жалости тройки поставили. Я позвонила Андрею Львовичу, приятели телефончик дали, и узнала жуткую новость.
Страшно-то как! Ну по какой причине хорошего человека убили?
Людмила пожала плечами.
– Сейчас и повода не надо, чтобы на тот свет отправить, за копейку удавят. Андрюша имел новую иномарку, очень приметную, ярко-красную, прямо пожар, да и номер привлекал: 777. Я ему сказала: ну зачем тебе внимание на себя обращать! Ведь не на эстраде поешь! Купи себе машину темного цвета и катайся, по цене выйдет столько же, а любопытных глаз, ощупывающих тачку, не будет. Но нет! Нравилось ему форсить! Вот, наверное, и подстерегли отморозки. Еще он всегда хорошо одевался, часы дорогие, перстень… Ограбили и утопили, вот в какое страшное время мы живем!
– Наверное, и деньги в кошельке были, – подтолкнула я Людмилу на нужную дорогу.
Но та не поддалась на провокацию.
– Естественно, небось лежала пара сотен долларов в портмоне, я успокоиться никак не могу, мы долгие годы дружили. А куда вы хотите пристроить сестру?
– В Академию дипломатии и менеджмента, – ляпнула я. – На филологический.
Людмила внимательно посмотрела на меня.
– Говорите, в аттестате сплошные тройки?
– Увы.
– И репетитора не нанимали?
Я развела руками.
– Пытались, только ничего не вышло. Пять преподавателей сменилось, позанимаются чуть-чуть и убегают.
Моя сестрица еще тот кадр, а учителя люди совестливые, просто так никто денег не хотел брать.
– Зачем девочке высшее образование? Выдайте поскорее ее замуж за приличного человека.
– Я обещала покойным родителям, – торжественно заявила я, – сделать все, чтобы сестра получила диплом.
– Не надо ей в академию, – предостерегла Людмила, – такой кадр очень дорого пристроить, разоритесь.
Кстати, я только посредник, ничего со сделок не имею, мы с Андреем репетиторы, правда, великолепно знающие свое дело, потому дети, которые обучались у нас, без всяких проблем поступают куда угодно. Вам, как, впрочем, и всем, я помогу из чистого милосердия.
– Спасибо, – с жаром воскликнула я.
– Поверьте моему опыту, – пела Людмила, – лучше толкнуться в некий заштатный институтик, образование она получит то же, филологическое, но учиться там значительно легче, да и попасть туда стоит дешевле.
– Сколько? – деловито осведомилась я.
– В вашем случае семь тысяч, долларов, естественно.
Я не сумела сдержать возглас удивления:
– Так дорого?
