Представьте его изумление, когда в один отнюдь не прекрасный день он обнаружил Иру в спальне пьяной. Ефремов даже растерялся: ну где, спрашивается, она отыскала бутылку? Тогда он велел домработнице следить за красавицей в оба глаза, и та скоро доложила:
– Она действует как алкоголики на зоне. Берет черный хлеб, нажевывает, складывает в мешок, вешает за батарею…
– Ну ваще! – только и сумел вымолвить Олег и решил посоветоваться с психологом.
Вера не сумела ему помочь с решением проблемы – Ирина осталась алкоголичкой, зато психотерапевт и банкир поженились, чем вызвали бурю негативных эмоций у сестры Олега. Та в штыки приняла жену брата, начала делать ей гадости, и в конце концов Олег, не выдержав, положил Ирину в клинику. Но не наркологическую. Пьянчужка попала в руки психиатров.
Трех месяцев в сумасшедшем доме, пусть даже элитном, хватило, чтобы Ира взмолилась:
– Забери меня домой!
– Ни за что! – отрезал брат. – Раз ты психопатка, то сиди в поднадзорной палате, я устал работать сторожевым псом.
И тут Вера продемонстрировала свое доброе сердце. Она пришла к золовке и сказала:
– Я тебя заберу под свою ответственность. Но имей в виду: я еле-еле мужа уговорила, он очень на тебя зол, и если ты вновь запьешь, сдаст тебя под замок навсегда.
– Верочка, – зарыдала Ирина, – умоляю! Никогда даже нюхать спиртное не стану, только увези меня отсюда! Прости за все!
Вера вернула Ирину домой… и через неделю та накушалась вдребадан. Слава богу, Олег в тот момент находился в командировке и не видел безобразия. Вера живо вызвала похмельщика, и когда Ирина начала адекватно воспринимать окружающий мир, упрекнула ее:
– Ты меня обманула!
– Это не я, а генетика виновата, – стала отбиваться Ирина. – Наша мать была алкоголичкой, окончила свои дни в сумасшедшем доме, мне досталась кривая наследственность.
Когда Олег вернулся в Москву, Вера осторожно побеседовала с мужем и выяснила, что в словах Иры имеется доля правды.
– Да, – неохотно признал Олег, – мама действительно болела.
– Она пила? – напрямую поинтересовалась жена.
– Нет! – возмутился муж. – У нее была шизофрения. А из спиртного максимум, что она себе позволяла, – кстати ее звали Алевтина Марковна, – это ложечка ликера в кофе. Ирина врет. Мы с сестрой очень долго не знали о болезни матери. Отец старательно скрывал от нас истинное положение дел, он был врачом, психиатром.
– Ты рассказывал, – вспомнила Вера. – Но, похоже, полной информации о своем детстве мне не сообщил.
Олег пожал плечами.
– А что о нем говорить? Обычная счастливая и беззаботная пора. Мы жили обеспеченно, имели просторную квартиру, дачу, машину. Я себя не чувствовал ущербным. Вот только очень скучал по маме: она часто ездила в командировки, а когда бывала в Москве, не обращала на нас с сестрой никакого внимания. Папа тоже всегда был занят, ведь он заведовал клиникой и имел много частных клиентов…
Вера Петровна прервала рассказ, глотнула остывшего чая.
– Вы не ошибаетесь? – спросила я. – Насколько я знаю, в советские годы медицина не была коммерческой.
Собеседница скривилась.
– Какая наивность! В прежние времена пациенты платили многим специалистам: стоматологам, гинекологам, хирургам – клали конвертики в карман белого халата. Существовали даже расценки. Например, аборт тянул аж на пятьдесят рублей. За эти, немалые по тем временам, деньги женщине был гарантирован полный наркоз, два дня в отделении и бюллетень с диагнозом «цистит».
– А при чем тут воспаление мочевого пузыря? – не сообразила я.
Вера Петровна снисходительно улыбнулась.
– Бюллетень полагалось сдавать в бухгалтерию, а там сидели сплошные сплетницы, и через пять минут после предоставления им документа весь коллектив узнал бы: женщина сделала аборт. Но если прерывание беременности просто обсуждалось, и в принципе все понимали, что это не столь уж и трагично, то клеймо «шизик» прилеплялось на всю жизнь. Человеку, который попадал на учет в психоневрологический диспансер, моментально перекрывали кислород. В личном деле бедолаги появлялась соответствующая запись, и ни на какой карьерный рост он более рассчитывать не мог. Причем в поле зрения психиатров оказывались не только серьезно больные люди, но и маленькие дурочки, решившие из-за несчастной любви отравиться таблетками. Выпьет глупышка снотворное, полежит на диване, испугается и вызовет «Скорую», врачи промоют ей желудок, подержат неделю-другую в палате и до свидания, а пятно остается на всю жизнь: права на вождение автомобиля не получить, за границу не выехать, на хорошую работу не устроиться. Поэтому психиатры тогда имели обширную частную практику, и отец Олега не был исключением. А теперь сообрази: станут ли клиенты обращаться к специалисту, если у того жена с приветом? Скорей всего побегут искать другого доктора, мол, хорош профессор, не способен помочь даже близкому человеку. Вот почему Михаил Олегович тщательно скрывал правду. Олежек и Ира были не в курсе дела, дети лишь знали – мама частенько уезжает в командировки. Но на самом деле Михаил Олегович прятал супругу в специально оборудованном помещении и усиленно лечил. Через энное количество времени Алевтина Марковна приходила в себя и возвращалась домой.
Истина открылась случайно.
Олег и Ира были погодками, сестра ниткой вилась за старшим братом, и когда тот, учась уже на первом курсе института, решил закатить веселую вечеринку, естественно, собралась принять участие в гулянке. Поскольку мать была в командировке, а отец пропадал на работе, парень не стал спрашивать ничьего разрешения. Наверное, в глубине души он понимал, что строгий папаша не одобрит его идею погудеть от души и запретит даже думать о сборе компании на даче. Мало ли какие эксцессы могут случиться, там ведь будут девочки… Поэтому Олег без спроса взял ключи и сказал приятелям:
– Завтра в полдень сбор на станции Кратово…
Глава 4
Вечеринка удалась на славу. Девочки нарубили винегрет и начистили селедки, мальчики накупили водки и напитка «Буратино». Что еще студентам нужно для веселья? Сначала выпили-закусили, потом потанцевали, затем вновь сели за стол. А где-то часов в пять утра разбились на пары и разошлись по комнатам, благо на даче у Ефремовых было множество крохотных помещений.
У Олега в то время завязался роман с симпатичной девушкой Маргаритой Моргулис. Рита училась в Строгановке, поэтому она очень удивилась, когда обнаружила в комнате, куда ее привел кавалер, глину и незавершенную фигурку женщины.
– Кто-то из твоих домашних скульптор? – спросила Рита, рассматривая инструменты.
– Это мамина работа, – отмахнулся Олег, – она лепит.
– Оригинальное видение… – пробормотала девушка. – Похоже, твоя мать очень талантлива.
Но кавалер не поддержал тему разговора. Олегу казалось, что им лучше заняться иными вещами.
