Так, дальше «бутика» сексуальный маньяк не пошел, значит… Что это значит?
Справа высится ржавый остов какого-то здания, слева двухэтажная развалюха с выбитыми стеклами, чуть далее ряд покосившихся сараев, вероятно это гаражи, а затем зеленеет лес, где раскинулись «Лучшие времена». Если же вспомнить бумажку, найденную мной на дне ящика… телефон и имя… Ой, а ведь Оксана не ошиблась, написав «спросить Владимир»! Ей не человек требовался – нужна была изба.
Я развернулась и снова побежала на проспект. Пока не могу ответить на вопросы: кто и за что убил Оксану, но, кажется, догадалась, где это случилось!
Деньги на то, чтобы снять «Марфу», я получила через полтора часа – пришлось опустошить ближайшие банкоматы, которые, как назло, выдавали на руки очень маленькие суммы. У всех членов бригады есть специальные кредитки, если внезапно потребуются рубли, их можно обналичить в необходимом количестве. Я не знаю, кто пополняет мой счет и сколько презренного металла лежит в банке. Чеслав лишь предупреждал: «Если предстоит большой расход, сообщи мне».
Я кивнула и буквально на следующий день звякнула ему с сообщением:
– Требуется повести в ресторан домработницу одного…
– Действуй, – оборвал меня на полуслове Чеслав.
– Та любит выпить.
– И что?
– Придется заказывать алкоголь.
– Никак не пойму, в чем проблема, – как всегда, ровно откликнулся Чеслав.
– Выпивка дорогая.
– И?
– Надо взять деньги.
– Бери.
– Тысячи три, не меньше.
– В долларах?
– Нет, конечно, в рублях!
Чеслав вздохнул.
– Вы просили сообщать о расходах, – стала оправдываться я.
– О крупных, – уточнил он. – Соберешься приобретать машину, звякни.
Вечером я показала боссу квиток.
– Это что? – искренне изумился Чеслав.
– Квитанция из банкомата, подтверждающая изъятие суммы. А вот счет из ресторана. Видите? Домработница пила как верблюд, и…
– Зачем мне эти бумажки? – усмехнулся Чеслав.
– Но… как же… – растерялась я. – Ведь это большие деньги… вдруг вы подумаете, что я истратила их на себя…
Чеслав выдернул у меня чеки, смял их, швырнул в мусорную корзинку и сказал:
– Правило первое. Я верю члену бригады всегда и во всем. Если требовалось потратить энную сумму на дело, ты ее израсходовала. Финансовых проверок не будет. Если я перестану тебе доверять, то…
– Что? – пролепетала я.
Чеслав стал перелистывать свои бумаги.
– Что? – повторила я.
– Если перестану доверять, то мы не будем работать вместе, – спокойно, словно учитель, растолковывающий первоклашке правило написания жи-ши, закончил Чеслав.
– Извините, – прошептала я.
– Правило второе. Никогда не извиняйся.
Я окончательно растерялась.
– А как же? Если я совершила глупость…
Чеслав оторвал взгляд от документов.
– Выпрашивать прощение унизительно. Лучше сказать: «Поняла, это более не повторится».
– Поняла, это более не повторится, – эхом отозвалась я.
– Уже лучше, – кивнул Чеслав и снова занялся документами.
С тех пор я беспокою Чеслава по денежному вопросу только в том случае, когда сумма звучит впечатляюще. И ни разу не услышала от начальства «нет». Похоже, у нашей бригады очень богатый спонсор. Или их несколько. Но я стараюсь экономить на расходах: если вам безоговорочно доверяют, ответственность возрастает во много раз.
Так, сейчас куплю вон в той аптеке гель для душа – и в «Лучшие времена».
Увидев деньги, Домна откровенно обрадовалась.
– Вам тут понравится, – заулыбалась она, – пошли, устрою все в «Марфе»…
Около получаса мне понадобилось, чтобы изучить скудное хозяйство. Изба состояла из одной комнаты, перегороженной печью. За очагом стояла кровать с матрасом и подушкой, с простыней из колючего полотна, на спинке висела мятая тряпка, названная Домной полотенцем.
В передней части избы громоздились стол, несколько грубо сколоченных табуреток и лавка. На стене висела косо прибитая полка с мисками и чашками.
– Свечи под печкой, – пояснила Домна, – дрова в углу, там же ухват.
– А он зачем? – поинтересовалась я.
– Как же горшок из печи вытащить? – засмеялась Домна. – Руки туда ведь не сунешь.
– Понятно, – кивнула я. – А где туалет с ванной?
– Во дворе. Пошли, – захлопотала Домна.
Я двинулась за ней и обозрела будку и крохотную баньку.
– Устя воды натаскала, – улыбнулась провожатая, – ведро в доме стоит, и в летний душ она наплескала. Мы подумали, вам захочется на ночь помыться.
– Спасибо, – от души поблагодарила я. – Сколько я должна вашей дочери?
Домна нахмурилась.
– Упаси вас бог мою девку деньгами соблазнять! Мы за работу крышу над головой имеем! Усте в радость к колодцу сбегать, ей развлечение с коромыслом прогуляться. Кажный день она водоноской работать не сможет, у нас хозяйство: корова, птица, огород. Но по первости чего ж не помочь? Человек ведь только приехал… Ну, устраивайтесь, с богом!
Скрипя половицами, Домна ушла. Я подождала пару минут и выскользнула во двор. Стояла удивительная, невероятная тишина! Если не знать, что находишься в Москве, пусть и на окраине, то покажется, будто перенеслась в глухую деревню. На деревьях самозабвенно чирикали птички, откуда-то издалека пахнуло дымком, в двух шагах поблескивало небольшое озеро. Подул прохладный ветерок, я вздрогнула и пошла влево, туда, где белели стволы берез.
Изба «Владимир» выглядела больше «Марфы». Я остановилась примерно в двадцати метрах от крыльца и стала осматриваться. Похоже, внутри никого нет: окна закрыты, дверь тоже, на ступеньках лежат сухие листочки. Надо подойти к лестнице, пошарить под ней, взять ключ…
– Воздухом дышите? – гаркнули над ухом.
От неожиданности я подскочила, заорала: «Мама!» – и тут же увидела дочь Домны.
– Испужала вас? – засмущалась Устя. – Простите, я не хотела.
– Ничего, – я еле-еле перевела дух.
– Я тихо хожу, – улыбнулась девушка, – не топочу. Отдыхаете, да?
– Решила с деревней познакомиться, – ответила я.
– Ой, вы не туда забрели, – затрясла головой девушка, – вам надо поправее держаться. Тама красиво – аж дух захватывает! Озеро голубое и елочки. Пойдемте, покажу!
– Спасибо, лучше я здесь поброжу, – попыталась я отказаться, но Устя вцепилась в меня репейником.
