В общем, если Коробок ничего особенного в записи, присланной Федору Бондаренко, не заметил, то что могу увидеть я? Впрочем, один вопрос у меня все же возник.
– Ну? – прищурился Чеслав. – Говори.
– Наверное, мне надо научиться держать лицо бесстрастным, – улыбнулась я.
– Не тяни кота за бантик! – велело начальство.
– На первой записи, там, где Оксана еще не избита, она одета в бордовую водолазку.
– Ну?
– И на втором диске, где Бондаренко уже с синяками на лице, она в той же одежде.
– Замечательно. И что тут странного?
– А в момент казни на ней белая блузка. С какой стати похищенную переодели? Посмотри на экран.
Чеслав уперся взглядом в телевизор.
– М-да… Молодец! Хотя на самые сложные вопросы обычно имеются простые ответы. Например: водолазка испачкалась.
– Тебе встречались бандиты, которые перед тем, как лишить жертву жизни, заботливо переодевали ее, соблюдали, так сказать, дресс-код во время казни?
Начальник хлопнул ладонью по столу.
– Может быть, ты зацепилась за интересную деталь. Других все равно нет. Работай.
– Йес, босс! – бойко ответила я, глядя, как Чеслав идет к двери.
Он всегда безукоризненно одет. Даже если провел ночь на ногах, все равно его костюм, рубашка, галстук и ботинки будут в идеальном состоянии. И бесполезно спрашивать у Чеслава, кто приказал ему заниматься похищением Бондаренко. Я знаю одно: наш спецотдел подчиняется лично САМОМУ ГЛАВНОМУ. Естественно, его, то есть главного шефа, я никогда не видела, для меня боссом является Чеслав. Знаю лишь фамилию и имя нашего верховного главнокомандующего – Иван Иванович Петров. Правда, прикольно? Но мое дело работать по заданию, которое дал Чеслав, если я начну тормозить, то легко могу вылететь из отдела, а этого мне очень не хочется.
Еще раз посмотрев запись, я позвонила Эдуарду Кузнецову, следователю, и попросила:
– У вас есть описание одежды Бондаренко? В чем она ушла из дома?
– В рабочем костюме, – ответил Эдуард. – С одеждой у нее было негусто, скудный гардероб, прямо скажем. В день исчезновения Оксана надела белую блузку с рукавами три четверти и серую юбку. Еще она прихватила с собой шерстяную кофту.
– Бордовую? – уточнила я.
– Нет, серый кардиган на трех пуговицах, подарок свекрови на Новый год, – сообщил Кузнецов.
– А водолазки цвета свеклы у нее не было?
– Нет. По радио в день ее исчезновения обещали к вечеру дождь, вот Бондаренко и прихватила кофту, – добавил следователь.
– Спасибо, – сказала я, затем соединилась с Коробковым.
– Вы позвонили в службу «секс по телефону», – прозвучало из трубки, – в данный момент все операторы заняты, просьба подождать.
– Дима! Прекрати!
– Слушаю вас, говорите.
– Это я!
– Крайне польщен. Не каждый день простого человека беспокоит их королевское величество.
Злиться на Коробкова невозможно, требовать от него серьезности – зряшное занятие, лучше всего не обращать внимания на его выверты.
– Посмотри диск.
– Вау! Мне не хватит жизни, чтобы изучить все DVD-записи мира.
– С убийством Бондаренко.
– Зачем?
– Я работаю по этому делу.
– Ух ты! Сама? Одна? Чеслав доверил?
Я сжала зубы. Коробок невыносим!
– Изучи картинку.
– Уже открыл. Что надо? – неожиданно посерьезнел хакер.
– Блузка, та, что на женщине в момент смерти. Мне нужны подробности об одежде.
– Йес, мой генерал! – гаркнул Коробков. – Будут ли еще поручения для верного пса?
– Пока нет, – процедила я и бросила трубку.
Ну и как тут похудеть? После общения с Димоном сразу хочется плотно пообедать, чтобы слегка успокоить расходившиеся нервы.
Ладно, пока Дима пытается узнать хоть какие-то подробности об одежде, я съезжу на хлебозавод и потолкую с коллегами Оксаны Бондаренко. Наверное, в бухгалтерии сидят одни тетки, до сих пор их допрашивали мужчины, а представители сильного пола не всегда умеют беседовать с женщинами, они их пугают.
Интуиция меня не подвела: в небольшой комнатке, плотно заставленной обычными письменными столами, сидели три особы неопределенного возраста. Две, очевидно, давно семейные дамы – они махнули рукой на собственную привлекательность и явно не заглядывают в салоны красоты. Третья же пытается стать красавицей, и я пожалела бедняжку. Интересно, сама-то она понимает, что, превратив волосы в белую паклю и намазав на лицо тон цвета «спелый персик», она отнюдь не стала похожа на тот самый персик, а выглядит как слегка подгнивший сухофрукт? К тому же ее посетила не очень удачная идея вкачать в губы гель, сделать татуаж бровей, наложить пару кило румян и нарастить гелевые когти устрашающей длины. По идее, все принятые меры должны были сделать ее красивой, но получилось нечто ужасное. Две затрапезные тетки выглядели намного симпатичнее своей «тюнингованной» коллеги.
– Разрешите? – улыбнулась я, протискиваясь в узкое пространство между столами.
– Если вы по поводу работы, то в объявлении четко указано: приходить в четверг, – недовольно протянула «красавица».
– Нет, я подруга Оксаны Бондаренко, – бойко соврала я.
Тетки моментально оторвались от компьютеров.
– Валечка, поставь чайник, – попросила пергидрольная блондинка.
– Минуточку, Нина Алексеевна, – прозвучало в ответ, и мне стало понятно, кто тут главный.
– Оксана никогда не рассказывала о подругах, – удивилась Нина Алексеевна.
– Она была очень ответственная, – объяснила я, – не хотела путать работу с личным.
Валентина вынула из коробки пакетики с заваркой.
– За все время работы она десяти слов о семье не сказала, – с легкой обидой отметила она, – мы ничего про нее не знаем. Молчала как рыба, рта лишний раз не открывала!
– Точно, – кивнула Нина Алексеевна. – Пришла на место Кати, та в декрет отправилась.
– Не побоялась после сорока родить, – заявила до сих пор молчавшая шатенка.
– Ну, Верочка, – остановила подчиненную заведующая, – ты же знаешь ее обстоятельства: мужа нет, матери тоже…
– Тем более глупо безотцовщину плодить, – не смутилась Вера. – А теперь она каждый день звонит и стонет. Без помощи плохо, я двоих ребят поднимала и отлично понимаю, каково это. Хоть и есть мужик, да толку от него…
– Мне иногда кажется, что лучше уж стать матерью-одиночкой, чем возвращаться в пустую квартиру, – тихо сказала Нина Алексеевна и одернула кофту, слишком туго обтягивавшую ее располневшую фигуру.
