— Я не останусь здесь больше ни одной минуты! —
Она попыталась оттолкнуть его от себя, но он снова кинул ее на стену, больно
стукнув затылком о камень. Увидев его глаза, она испугалась по-настоящему. А он
хохотал ей прямо в лицо, у него был вид сумасшедшего. — Не будь кретином,
Билли! — Голос Таны срывался от негодования и испуга.
Его глаза зловеще сверкнули. Одной рукой он стиснул оба ее
запястья — она и понятия не имела, какая сила таится в его руках, — а
другой расстегнул «молнию» на ширинке и брючный ремень. Схватив ее руку, он
подтянул ее к себе.
— Потрогай вот эту штуку, маленькая потаскушка!
Ее лицо побелело от ужаса, она рванулась, чтобы
освободиться, но он снова ударил ее головой о стену. Она сопротивлялась изо
всех сил, а он смеялся над ее беспомощностью. И тут Тану охватил панический
ужас: она поняла, что происходит. Билли с силой ударял девушку головой о стену,
еще и еще, пока у нее на губах не показалась тоненькая струйка крови; вцепившись
в ее платье, он разодрал его надвое, обнажив смуглое от загара, стройное тело;
она почувствовала на себе его грубые руки; они хватали ее, тискали, мяли,
давили; они были везде: на ее животе, на грудях, на бедрах… Он нажимал на нее
что было сил, проводя слюнявым языком по лицу, обдавая его спиртным перегаром;
внезапно он засунул руку ей между ног, она вскрикнула и укусила его за шею, но
он и тут ее не выпустил. Захватив большую прядь длинных белокурых волос, он
начал зверски наматывать их на свой кулак, пока Тане не показалось, что они
вырываются с корнями; при этом он кусал ей лицо. Она молотила кулаками по его
спине, била коленями; ей было нечем дышать, и теперь она боролась не только за
свою честь, но и за жизнь. Обессиленную, задыхающуюся от рыданий, он повалил
Тану на толстый серый ковер и сорвал с нее все, что на ней оставалось, включая
ажурные белые трусики. Она билась в истерике, умоляя о пощаде, а он стянул с
себя брюки и, отбросив их в сторону, навалился на нее всей тяжестью, пригвоздив
девушку к полу; он приподнялся лишь затем, чтобы раздвинуть ее бедра; казалось,
он готов разломать ее на части; пальцы его впивались вовнутрь, раскрывая и
обнажая ее плоть, после чего он приникал к ней губами и языком. Тана страшно
кричала и пыталась вырваться, а он с силой швырял ее обратно; она была почти
без сознания, когда он овладел ею. Взгромоздившись на свою полуживую жертву
всем телом, он вламывался в нее снова и снова, пока наконец не достиг желанной
кульминации. Она едва дышала, глаза ее помутнели, на сером ковре под ней
расплывалось красное пятно.
Билли Дарнинг встал и довольно усмехнулся, она осталась
лежать. Он поднял с ковра свои брюки и посмотрел на недвижимую девушку.
— Спасибо, Тэн.
В эту минуту дверь отворилась и вошел один из его друзей.
— О господи! Что ты с ней сделал?
Тана была почти без сознания, голоса доносились до нее
смутно, будто издалека.
Билли пожал плечами.
— Пустяки! Ее старуха — платная подстилка моего отца.
Друг засмеялся.
— Похоже, вы неплохо провели время, по крайней мере
один из вас. — Увидев кровь на светлом ковре, он спросил:
— У нее что, месячные?
— Наверное, — равнодушно ответил Билли, застегивая
брюки.
Тана все еще лежала на полу с раскинутыми ногами, точно
сломанная кукла, а они стояли над ней и смотрели. Наконец Билли наклонился и
похлопал ее по щекам.
— Все, Тэн! Вставай!
Она не пошевелилась. Тогда он пошел в ванную, намочил
полотенце и набросил на нее, будто она сама могла что-то с ним сделать. Только
через десять минут Тана с трудом повернулась и ее вырвало. Билли снова схватил
ее за волосы.
— Не смей блевать на ковер! Грязная свинья!
Он рывком поднял ее на ноги и приволок в туалет.
Она наклонила голову над унитазом, а он перешагнул через нее
и захлопнул за собой дверь. Прошло много времени, прежде чем она пришла в себя;
из ее горла вырвались сдавленные рыдания… Вызванное ею такси давно ушло, она
пропустила последний поезд; но еще более страшной была мысль о случившемся с
ней непоправимом несчастье: ее изнасиловали. Тану всю трясло, зубы стучали, во
рту у нее пересохло; к тому же страшно болела голова, и она не могла
сообразить, как ей теперь добраться до дому. Ее платье было разорвано, туфли
перепачканы кровью. Она сидела, сжавшись в комок, на полу туалета, как вдруг
снова появился Билли. Он бросил ей платье и туфли сестры и взглянул на нее
блуждающим взглядом. Он был вдрызг пьян.
— Одевайся, я отвезу тебя домой.
— А что потом? — Она вдруг закричала на него не
своим голосом:
— Что ты скажешь своему отцу?
Он нервно оглянулся и посмотрел внутрь спальни.
— Про что? Про ковер?
— Про меня! — Она снова впала в истерику.
— Ну, это не моя вина, малютка! Ты сама меня
раздразнила.
Эти слова привели ее в полный транс. Теперь она хотела
только одного: поскорее выбраться отсюда, даже если б ей пришлось проделать
весь путь до Нью-Йорка пешком. Схватив одежду в охапку, она резко оттолкнула
его и кинулась в спальню Артура. Нагая, с развевающимися всклокоченными
волосами, с заплаканным лицом, она проскочила мимо приятеля Билли, который при
виде ее засмеялся нервическим смехом.
— А вы с Билли, видать, неплохо развлеклись, ха-ха!
Тана посмотрела на него дикими глазами и вбежала в
находившуюся при спальне ванную комнату. Надев на себя платье и туфли Энн, она
спустилась вниз. Последний поезд ушел, нечего было и думать найти такси.
Музыканты уже уехали. Она бросилась бежать по подъездной дорожке, не думая об
оставленном разорванном платье, о сумочке. Главное побыстрее уйти отсюда. Можно
остановить полицейскую машину, доехать на попутке пасть в аварию. — «И
пусть, он того заслуживает», — подумала Тана. Ей очень хотелось бы видеть
его мертвым на обочине шоссе. — Ты заснул за рулем! Тебе надо проспаться.
— А? Что? — Теперь он казался не столько злым,
сколько усталым.
Некоторое время машина шла ровно, потом снова начала вилять.
На этот раз Тана не успела разбудить его: мимо них на большой скорости мчался
грузовик с прицепом, и легкую машину Билли занесло. Послышался ужасающий визг
тормозов, грузовик потерял управление и перевернулся. Машина Билли, чудом не
задевшая прицеп, врезалась в дерево. Тана сильно ушибла голову; она долго
сидела, вперив неподвижный взор в одну точку. Вдруг сбоку от нее послышались
негромкие стоны. Лицо Билли было залито кровью, но Тана не пошевелилась. Потом
дверца распахнулась, и пара чьих-то сильных рук легла ей на плечи. Не помня
себя от страха девушка закричала. Все, что произошло этой нескончаемой ночью,
разом нахлынуло на нее, и она потеряла контроль над собой. Безумно рыдая, Тана
порывалась убежать из машины. Двое водителей остановившихся грузовиков пытались
успокоить ее в ожидании прибытия полиции; глаза у нее были дикие, она не
воспринимала происходящее.
