Она любила размышлять под стук колес, и ей стало жаль, когда
поезд остановился в Йолане. Колледж «Грин-Хиллз» находился в двух милях от
станции. За ней прислали старенький, громыхающий фургончик с седовласым
стариком негром в качестве водителя. Он приветствовал ее широкой белозубой
улыбкой, но Тана отнеслась к нему настороженно.
— Вы, наверное, долго ехали, мисс? — спросил он,
помогая ей укладывать в кузов сумки.
— Тринадцать часов, — ответила Тана.
Всю короткую дорогу до колледжа она хранила молчание,
готовая выскочить из кабины и закричать, лишь только он попытается остановить
машину. Водитель уловил ее настроение и не продолжал попыток завязать дружеский
разговор, начав вместо этого насвистывать какую-то мелодию, а потом запел
незнакомые Тане песни далекого Юга.
Когда они прибыли на место, она приветливо ему улыбнулась:
— Спасибо за поездку.
— Пожалуйста, мисс, в любое время готов услужить — вы
только зайдите в офис и спросите Сэма. Я отвезу вас, куда вы захотите, и все
вам покажу. — Он весело засмеялся и добавил с характерным южным акцентом:
— Правда, здесь не так уж много мест, которые стоит
смотреть.
С самого момента приезда Тана не переставала любоваться
здешней природой: высокие, величавые деревья, яркие клумбы, свежая, зеленая
трава, а теплый, настоянный на аромате цветов воздух будто застыл в
неподвижности. Хотелось идти и идти, не останавливаясь, по этой траве, дышать
этим воздухом. А впервые увидев сам колледж, она замерла на месте со счастливой
улыбкой на лице: именно таким он рисовался ее воображению. Прошлой зимой она
собиралась приехать сюда, чтобы ознакомиться со всем лично, но не смогла — не
хватило времени. Пришлось ограничиться беседой с представителем колледжа,
объезжавшим города Севера, и рекламным буклетом. В академическом отношении это
было одно из лучших учебных заведений страны, но Тана этим не довольствовалась:
ее привлекали окружавшие его легенды и закрепившаяся за ним репутация хорошо
поставленного колледжа старого толка. Даже аура старомодности не отталкивала, а
скорее притягивала Тану. И теперь, глядя на симпатичные, прекрасно
сохранившиеся старинные здания с высокими колоннами и красивыми балкончиками,
выходящими на небольшое озеро, девушка испытывала такое чувство, что наконец-то
она дома.
Тана отметилась в приемной, заполнила какие-то формы,
вписала свое имя в длинный список абитуриенток, выяснила, где будет жить, и
недолгое время спустя Сэм погрузил ее вещи на видавшую виды двухколесную
тележку. Тане показалось, что она совершает путешествие в прошлое, и впервые за
последние месяцы ей стало легко и покойно. Здесь не будет Джин и, значит, не
придется постоянно объяснять, что у тебя на душе: здесь она не будет слышать
ненавистные имена Дарнингов, не будет видеть отражающиеся на лице матери тайные
страдания, вызванные мыслями об Артуре, не будет слышать упоминаний о Билли; ей
было невыносимо тяжело даже находиться с ними в одном городе; в первые месяцы
после изнасилования она хотела лишь одного бежать, скрыться от людей.
Потребовалось немалое мужество, чтобы заставить себя поехать в летний лагерь;
каждый проведенный там день мог быть приравнен к выигранной битве. Тана
вздрагивала всякий раз, когда кто-то из мужчин или даже подростков подходил к
ней слишком близко. Здесь по крайней мере исключается этот страх: колледж
женский, и ей не придется ходить на вечера танцев, на совместные экскурсии, на
футбольные матчи. Общественная жизнь колледжа привлекала ее, когда она подавала
сюда документы, но не теперь. В последние три месяца ее не влечет абсолютно
ничто, и все же… все же… здесь даже воздух имеет какой-то особый, нежный запах.
Шагая рядом с тележкой, она взглянула Сэму в лицо и улыбнулась. Он широко
улыбнулся в ответ.
— Далеконько вы заехали, мисс, — проговорил старый
негр. В глазах у него плясали веселые чертенята, кучерявые белые волосы
казались мягкими и пышными, точно хлопок.
— Да, далековато. Зато как здесь красиво!
Она посмотрела на озеро, потом оглянулась на белые здания,
веером раскинувшиеся позади нее; впереди каждого из них стояло здание поменьше.
Это напоминало богатое поместье, каковым оно и было когда-то. Здания
содержались в идеальном порядке. Тана почти пожалела, что ее мать не видит
такой красоты. «Надо будет привезти ее сюда», — мельком подумала она.
— А знаете, мисс, раньше здесь жили плантаторы, —
Сэм рассказывал это сотням девушек, приезжающих сюда каждый год. — И мой
дед был здесь рабом, — добавлял он не без хвастливой гордости: ему
нравилось видеть их распахнутые от удивления глаза. Они были такие юные и почти
такие же симпатичные, как его собственная дочь, если не считать того, что она
теперь взрослая женщина и сама имеет детей. Эти девушки тоже выйдут замуж и
нарожают ребятишек. Сэм знал, что каждый год, по весне, они возвращаются сюда с
разных концов страны, чтобы совершить свадебный обряд в красивой церкви,
расположенной на территории колледжа; после каждой выпускной церемонии таких
пар набирается не меньше дюжины. Он взглянул на Тану, шагающую сбоку от него, и
загадал, сколько времени продержится эта новенькая. Она была одной из самых
красивых когда-либо виденных им студенток: длинные стройные ноги, копна
белокурых волос и немыслимо зеленые глаза. А какое лицо!.. Если бы Сэм знал ее
поближе, он бы не упустил случая пошутить с ней: дескать, ее можно принять за
кинозвезду из Голливуда. Однако его спутница была менее общительной, чем
большинство других девушек. Сэм успел заметить, что она необычайно
застенчива. — Вы бывали здесь раньше, мисс?
Отрицательно мотнув головой, Тана посмотрела на здание, близ
которого остановилась тележка.
— Это и есть «Дом Жасмина», один из самых красивых
наших домов. Сегодня я проводил сюда уже пятерых твоих подруг, а всего вас
здесь будет жить около двадцати пяти. За вами будет присматривать домовая
наставница, — тут он расплылся в лукавой улыбке, — хотя я не думаю,
чтобы кто-нибудь из вас нуждался в этом. — Он рассмеялся раскатистым,
мелодичным смехом, и Тана невольно улыбнулась, помогая ему выгружать свои
сумки.
Она вошла следом за ним вовнутрь и оказалась в красиво
убранной гостиной. Мебель была почти вся старинная: либо английская, либо в
стиле первых американских поселенцев; нарядная обивка диванов и кресел радовала
глаз; на письменном столе и на маленьких столиках по углам красовались в
хрустальных вазах роскошные букеты цветов. В гостиной чувствовалась домашняя
атмосфера и в то же время ощущался некий аристократический налет на всем: все
было так презентабельно и чинно, что, казалось, сюда можно входить не иначе как
в шляпе и белых перчатках. Тана невольно взглянула на свою помятую клетчатую юбку,
на запыленные мокасины и гольфы. Навстречу ей шла через комнату Женщина в
строгом сером костюме, с седыми буклями и голубыми глазами, окруженными сетью
лучистых морщинок. Это была их наставница Джулия Джонс, занимающая эту
должность свыше двадцати лет. Единственным ее украшением была нитка жемчуга,
видневшаяся из-под жакета. Тана решила, что она напоминает ей чью-то тетю.
