— Он сможет поехать с нами туда, куда направят маму.
Что-то внутри у Таны сжалось, она взглянула на Дрю, но он
был чем-то занят, а Элизабет продолжала:
— Мама может даже захотеть вернуться сюда сама, если
они не предложат ей подходящую работу. Во всяком случае, она сама так говорила.
— Очень интересно. — Во рту у Таны пересохло, и
она молила, чтобы Дрю вмешался и направил разговор в другое русло, но он
молчал. — Вам нравится жить в Вашингтоне?
— Очень, — вежливость Элизабет причиняла боль, а
Джулия опять забралась Тане на колени и улыбнулась ей:
— Ты красивая. Почти как наша мама.
— Спасибо. — Да, нелегко было с ними
разговаривать, совсем не так, как с детишками Гарри. Тане редко приходилось
бывать в подобной ситуации, но надо было приложить все усилия ради Дрю. —
А что мы будем делать вечером? — У Таны перехватило дыхание, когда она
спросила, отчаявшись отвлечь их от разговора о его почти бывшей жене.
— Мамочка пошла по магазинам на Родео-Драйв, —
улыбнулась ей Джулия, а Тана почти задохнулась.
— О? — Она изумленно уставилась на Дрю, а потом
снова на девочек. — Очень мило. Ну а как вы относитесь к тому, чтобы
сходить в кино? Вы смотрели уже «Саундер»? — Тана чувствовала себя так,
будто бежит изо всех сил, задыхаясь, вверх по крутой горе, никуда в конечном
счете не добираясь… Родео-Драйв… Это означало, что она приехала в Лос-Анджелес
с девочками, вот почему он не хотел, чтобы Тана явилась сюда вчера. Интересно,
встречал он все-таки Рождество с ней или нет? Кажется, еще целый час прошел в
болтовне с детьми, и наконец они убежали на улицу играть. Тогда она повернулась
к нему. Глаза ее сказали гораздо больше, прежде чем рот выговорил слова:
— Я поняла, твоя жена в Лос-Анджелесе.
Она как будто окаменела, внутри все застыло.
— Не смотри на меня так, — голос его звучал мягко,
но глаза избегали ее взгляда.
— А почему нет? — Она встала и подошла к
нему. — Ты провел праздник с нею, Дрю? — Теперь он не мог спрятать
глаза: она стояла прямо перед ним. И все равно она уже догадывалась. А когда он
посмотрел на нее, она сразу поняла, что была права в своей догадке, что девочки
выдали его. — Почему ты мне солгал?
— Я не лгал тебе… Я не предполагал… О, ради
бога! — Он смотрел на нее почти злобно: она загнала его в угол. — Я
не планировал этого, но девочки никогда раньше не встречали Рождество без нас,
мы всегда были вместе… Тэн, это же так чертовски трудно для них.
— А теперь? — Глаза и голос ее были жесткими,
скрывая внутреннюю боль, рану, нанесенную ей этой ложью. — Ну, и когда же
ты планируешь начать приучать их к этому?
— Черт побери, ты думаешь, мне нравится смотреть, как
девочки страдают?
— По-моему, они выглядят прекрасно.
— Ну, конечно. Потому что мы с Эйлин воспитанные люди.
Это самое малое, что мы можем им дать. Не их вина, что у нас с ней жизнь не
сложилась. — Он с горечью посмотрел на Тану, и ей пришлось побороть жгучее
желание сесть и расплакаться, не из-за него или девочек, а от жалости к себе.
— Ты уверен, что не слишком поздно спасать ваш брак?
— Не будь смешной.
— Где она спала?
Он уставился на нее как пораженный током.
— Об этом неприлично спрашивать, и ты, черт возьми,
прекрасно это знаешь.
— О господи! — Она снова села, не в силах
поверить, как же он виден насквозь. — Ты с ней спал.
— Я не спал с ней.
— Нет, спал, правда ведь? — Теперь она кричала, а
он большими шагами заходил по комнате, потом повернулся к ней.
— Я спал на кушетке.
— Ты лжешь. Ведь так?
— Черт побери, Тана! Не обвиняй меня в этом. Все не так
просто, как ты думаешь. Мы были женаты почти двадцать лет, черт возьми… Я
просто не могу перешагнуть через все, как из дня ушедшего в наступающий,
особенно когда это касается девочек… — Он мрачно посмотрел на нее, затем
медленно подошел. — Пожалуйста… — В его глазах стояли слезы. — Я
люблю тебя, Тэн… Мне просто нужно немного времени, чтобы все уладить…
Она отвернулась от него и заходила по комнате, стараясь не
смотреть на него.
— Это я уже слышала, — потом она резко повернулась
к нему лицом, глаза ее блестели от слез. — Моя мать семнадцать лет
прожила, выслушивая подобные басни.
— Да не басни это, Тэн. Мне в самом деле просто нужно
время. Это очень тяжело нам всем.
— Прекрасно. — Она взяла свою сумку и пальто со
стула. — Позвонишь мне, когда оправишься от всего этого, вот так. Думаю,
тогда ты доставишь мне больше удовольствия.
Тана не дошла до двери, как он схватил ее за руку.
— Не надо так со мной. Пожалуйста…
— Отчего же? Эйлин в городе. Возьми и позвони ей. Она
составит тебе компанию на ночь, — Тана сардонически усмехнулась, скрывая
свою боль. — Можете спать на кушетке… вместе, если тебе так нравится.
Она рывком распахнула дверь. Дрю готов был расплакаться.
— Я люблю тебя, Тэн.
Тана готова была зарыдать, услышав эти слова. Вдруг она
повернулась к нему, и, казалось, все силы покинули ее, когда она посмотрела на
него.
— Не надо со мной так, Дрю. Это нечестно… ты не имеешь
права… — Но она уже достаточно широко распахнула дверь в свое сердце, чтобы он
снова проскользнул туда. Молча он привлек ее к себе, крепко поцеловал, и все в
ней оттаяло. А когда он отстранился, Тана взглянула на него:
— Это ничего не решает.
— Нет, — голос его звучал спокойнее. — Но
время сделает это. Только дай мне шанс. Клянусь, ты не пожалеешь. — А
потом он сказал то, что перепугало ее до смерти. — Я хочу на тебе
жениться, Тэн, когда-нибудь.
Она хотела прервать его, прокрутить пленку назад, до этих слов,
но это уже не имело смысла, так как вбежали девочки со смехом и возгласами,
готовые играть с ним. Он посмотрел на Тану поверх их голов и прошептал два
слова:
— Пожалуйста, останься!
Она заколебалась, понимая, что надо уйти, и желая уйти. Она
была здесь чужая. Дрю только что провел ночь с женщиной, на которой был женат,
они встретили Рождество вместе со своими детьми. А как Тана вписывалась в это?
И все-таки, глядя на него, она не хотела уходить. Она хотела быть частицей
всего этого, принадлежать ему и девочкам, даже если он никогда не женится на
ней. Да она и не очень-то желала этого. Просто ей хотелось быть с ним, оставив
все, как у них сложилось с первой встречи. Медленно она поставила сумку,
положила пальто, посмотрела на него, а он улыбнулся ей — внутри у нее все
обмякло. Джулия обхватила ее за талию, а Элизабет усмехнулась.
— Куда ты собиралась, Тэн? — полюбопытствовала
она, казалось, восхищенная всем, что говорила и делала Тана.
