— Я тоже люблю тебя. Ну а теперь будь хорошей девочкой
и исправь свою жизнь.
— Это не займет много времени.
Они медленно пошли к Сити-Холл. Ей нужно было вернуться на
работу.
— Вот и хорошо. Дня два хватит? — Оба
засмеялись. — Мы могли бы поехать на каникулы в Мехико.
Тана съежилась от страха. Она уже обещала Джеку поехать с
ним кататься на лыжах. Но надо же было что-то делать, прямо сейчас.
— Дай мне время до начала нового года, и, обещаю, я все
исправлю!
— Тогда, может быть, мне поехать в Мехико
одному? — Он задумчиво нахмурил брови. Тана с беспокойством взглянула на
него. — О чем ты беспокоишься, малышка?
— Что ты еще в кого-нибудь влюбишься.
— Тогда поторопись. — Расс рассмеялся, снова
поцеловал ее, прежде чем она вошла в здание суда.
И всю вторую половину дня Тана сидела на судейской скамье со
странным выражением в глазах и блуждающей улыбкой на губах. Она не могла ни на
чем сосредоточиться, а когда встретилась этим вечером с Джеком, у нее
перехватывало дыхание при всяком взгляде на него. Он хотел знать, есть ли у нее
лыжная экипировка. Уже был арендован коттедж, и они собирались ехать с
друзьями. Вдруг, где-то в середине вечера, она вскочила и посмотрела на Джека.
— Что происходит, Тэн?
— Ничего… Все… — Она зажмурилась. — Мне надо идти.
— Сейчас? — Он был взбешен. — Обратно в
город?
— Нет. — Она села и заплакала. С чего же начать?
Что она могла сказать? В конце концов, он сам ее оттолкнул, не принимая ее
работу и ее успех, ее горечь, своим нежеланием связывать себя. Сейчас она
жаждала того, чего он не хотел и не мог ей дать. Тана знала, что поступает
правильно, но это было так трудно. Она в отчаянии пристально смотрела на Джека,
уверенная в правильности того, что сейчас делает. Она почти ощущала присутствие
Расса рядом с ней и Гарри с другой стороны, подбадривающих ее. — Я не
могу.
Она все еще смотрела на Джека, а он в изумлении уставился на
нее.
— Не можешь — что? — Он был озадачен. Не было
никакого смысла в таком поведении Таны. И это было так не похоже на нее.
— Не могу больше так продолжать все это.
— Почему нет?
— Потому что это не дает ничего хорошего нам обоим.
Весь последний год ты измывался надо мной, а я была так несчастна… — Она встала
и зашагала по комнате, разглядывая привычные вещи. Этот дом был ее частью целых
два года, а теперь казался чужим. — Я хочу большего, Джек.
— О господи! — Он сел, взбешенный. — Ну, и
чего же большего?
— Чего-нибудь постоянного, как это было у Гарри и
Аверил.
— Сколько раз тебе говорить: ты никогда не найдешь
ничего подобного. Они — это они. А ты не Аверил, Тэн.
— Это не причина, чтобы отказываться. Я все еще хочу,
чтобы кто-то был моим до конца моей жизни, кто захочет встать перед богом и
людьми и взять меня до конца моих дней.
Джек в ужасе смотрел на нее:
— Ты хочешь, чтобы я женился на тебе? Я думал, мы все
давно обговорили и пришли к соглашению…
Он выглядел до смерти перепуганным, но Тана покачала
головой.
— Успокойся. Мы действительно когда-то пришли к такому
соглашению. Это совсем не то, чего я хочу от тебя, Джек. Я хочу свободы. Думаю,
что пришло время.
Он хранил долгое-долгое молчание: он тоже знал это, но тем
не менее это было болезненно. И это испортило его планы на праздник. Он
посмотрел на нее:
— Вот почему я уверен в том, что делаю. Потому что рано
или поздно всему приходит конец. И так гораздо легче. Я упакую свои вещи, ты —
свои, мы скажем друг другу «до свидания», немного пострадаем. Но, по крайней
мере, мы никогда не лгали друг другу и не тащим за собой хвост детишек.
— Я даже не уверена, что это было бы так уж страшно. В
конце концов, мы же оба знаем, как дороги были друг другу. — Тана была
опечалена, как будто она потеряла кого-то очень дорогого ей, да так оно и было.
Он был дорог ей долгое время.
— Мы очень дорожили друг другом, Тэн. И это было
хорошо. — В его глазах стояли слезы. Он подошел к ней и сел рядом. —
Если бы я был уверен, что поступаю правильно, я женился бы на тебе.
— Для тебя это не было бы правильным, — Тана
взглянула на него.
— В любом случае, Тэн, ты никогда не будешь счастлива в
браке.
— Ну почему нет? — Ей не хотелось, чтобы он так
говорил. Не сейчас. Нет, не сейчас, когда за спиной стоит Расс, жаждущий
жениться на ней. Это звучало как проклятие. — Ну почему ты так говоришь?
— Да потому, что ты не тот тип женщины. Ты слишком
сильная. И вообще тебе не надо выходить замуж. — Джек горько
улыбнулся. — Ты повенчана с юстицией. Вот это твоя всепоглощающая любовная
связь.
Она знала, что сильнее его. Но понимать это Тана стала
недавно, главным образом с тех пор, как познакомилась с Рассом. Он так
отличался от Джека! Расс был намного сильнее любого из тех, кого она знала до
него. И сильнее, чем она сама. Гораздо сильнее.
— А что, нельзя иметь и то, и другое?
— Некоторые могут. Ты — нет.
— Я так сильно обидела тебя, Джек? — Она горестно
посмотрела на него, а он улыбнулся, встал, открыл бутылку вина и протянул ей
бокал.
У Таны возникло чувство, что она никогда не знала этого
человека. Все было так мелочно, так горько. В нем не было ничего глубокого, и
она теперь дивилась, как могла так долго оставаться с ним. Но это же ей
подходило когда-то! Ей и не хотелось никакой глубины все эти годы. Она так же,
как и он, хотела быть независимой. Только теперь она повзрослела. И как бы ни
пугало ее предложение Расса, она хотела этого, хотела больше всего на свете,
как ничего не хотела до сих пор. Тана посмотрела в глаза Джеку и улыбнулась
ему. Он провозгласил тост:
— За тебя, Тэн! Удачи!
Она выпила и тут же, поставив бокал, посмотрела на него.
— А теперь я ухожу.
— Да-а. Позвони как-нибудь.
Он повернулся к ней спиной, а она почувствовала такую боль,
будто ее пронзили ножом. Она хотела броситься к нему, но было слишком поздно.
Тана прикоснулась к его спине и прошептала два слова:
— До свидания.
А потом она с невероятной скоростью мчалась домой; потом
приняла ванну и вымыла голову, как будто смывала все разочарования и слезы. Ей
было тридцать восемь. Она все начинала заново. Но на этот раз так, как никогда
раньше, и с таким мужчиной, каких не встречала до него. Она подумывала о том,
чтобы позвонить ему в тот же вечер, но ее мысли все еще были заняты Джеком.
Вдруг она испугалась говорить Рассу, что свободна. Она так ничего и не говорила
ему до самого обеда в день его отъезда в Мехико. А во время обеда вдруг
посмотрела на него и загадочно улыбнулась. — Чему ты радуешься, шутница?
