Этого не может быть. Он, вероятно, ошибся. Она же кормила
Гарри грудью всего неделю назад… Разве нет?.. Она тяжело опустилась в кресло,
поблагодарила врача и положила трубку.
Вот дерьмо! Она опять забеременела. Гарри был очарователен,
и Тана не хотела никакого другого ребенка. Она слишком стара… ее карьера… Нет,
на этот раз она должна избавиться… Ну, это же невозможно…
Она не знала, что делать. Конечно, у нее есть выбор, но что
сказать Рассу? Сказать ему, что она избавилась от его ребенка? Она не могла
сделать это.
Тана провела бессонную ночь, не отвечая на его расспросы.
Нет, в этот раз она не могла ему сказать. Все это не правильно… Она слишком
стара… ее карьера значит для нее слишком много… Но Ли ведь собиралась
продолжать работу после рождения второго ребенка… или это бессмысленно? Надо ли
отказаться от должности? Будут ли дети значить для нее больше, в конце концов?
Ей казалось, что ее раздирают на тысячи кусков. Когда Тана утром встала, она
была похожа на привидение. Расс внимательно посмотрел на нее за завтраком и
сначала ничего не сказал. Но потом, перед самым уходом, он повернулся к ней:
— Ты занята сегодня в обед, Тэн?
— Нет… Нет, насколько мне известно… — Но она не хотела
встречаться с ним в обед. Ей надо было все обдумать. — Есть кое-какие
бумаги, с которыми я срочно должна разобраться. — Она избегала его
взгляда.
— Тебе же надо поесть. Я принесу бутерброды. —
Отлично.
Она чувствовала себя предательницей оттого, что ничего ему
не сказала. Сердце как будто налилось свинцом, когда она пришла на работу. У
нее было несколько мелких дел в суде и за его пределами.
В одиннадцать она подняла глаза от бумаг и увидела мужчину с
безумными глазами, гривой взъерошенных седых волос, торчащих вокруг головы, как
взбесившиеся часовые пружины. Он заложил бомбу перед иностранным консульством,
и дело должно быть передано в суд. Она начала просматривать все материалы, как
вдруг замерла, вчитываясь в имя, затем подняла голову с гримасой отвращения.
И так-то без ее слов все в суде поняли, что она должна взять
отвод. Имя человека было Йел Мак Би, ее любовник-радикал с безумными глазами в
последний год ее учебы в юридическом колледже в Боалте. Юноша, севший в тюрьму
за взрыв дома мэра. Из его досье она узнала, что он с тех пор еще дважды
побывал в тюрьме. Какая странная штука жизнь. Так давно…
Это мгновенно вызвало в памяти Гарри… и маленький смешной
домик, где они жили… и такую юную тогда Аверил… и дикое сообщество хиппи, куда
приводил ее Йел.
Она посмотрела на него через зал. Он постарел. Ему было
сорок шесть теперь. Зрелый мужчина. И все еще сражающийся за свои цели не
праведными методами. Как же далеко они зашли, все они… Этот человек с его
безумными идеями. Его документы говорили, что он террорист. Террорист! А она —
судья. Бесконечная дорога… и Гарри ушел, и все их блестящие идеи, какие-то
смутные, некоторые забытые совсем… так многие ушли… Шарон… Гарри… и новые жизни
вместо них… ее сын, малыш Гарри, названный в честь ее друга, а теперь новый ребенок
в ее чреве… поразительно, как продолжается жизнь, как далеко они ушли, все они.
Тана подняла глаза и увидела своего мужа, который стоял и
смотрел на нее. Она улыбнулась ему, отказалась от слушания дела Йела Мак Би в
своем суде, объявила перерыв на обед и пошла с Рассом в свой кабинет.
— Кто это был? — Расс развеселился. Конечно, ее
дни были оживленнее, чем его, а она засмеялась, как только они сели.
— Его имя Йел Мак Би, если это что-то тебе говорит. Я
знала его, когда училась в Боалте.
— Твой друг? — насмешливо посмотрел на нее Расс.
Она скорчила гримасу.
— Хочешь верь, хочешь нет, но он был моим другом.
— С тех пор ты прошла долгий путь, любовь моя.
— Я как раз думала об этом. — И тут она вспомнила
кое-что еще. Тана с сомнением посмотрела на мужа, не зная, как он
отреагирует. — Мне надо сказать тебе что-то.
Он нежно улыбнулся ей:
— Ты опять беременна.
Она изумленно уставилась на него. Он улыбался.
— Откуда ты знаешь? Врач и тебе позвонил?
— Нет. Я очень наблюдателен. Я вычислил это прошлой
ночью и полагал, что в конце концов ты мне скажешь. Конечно, сейчас ты думаешь,
что твоей карьере пришел конец, нам придется отказаться от дома, я потеряю
работу, или мы оба…
Она смеялась сквозь слезы, а Расс улыбался, глядя на нее:
— Я прав?
— Абсолютно.
— А тебе не приходило в голову, что если ты можешь быть
судьей с одним ребенком, то так же точно — и с двумя? И хорошим судьей!
— Это как раз стало мне ясно, как только ты вошел.
— Ну да, ну да, — он склонился поцеловать ее, и
они обменялись только им понятным взглядом. — Ты знаешь что?.. — Он
поцеловал ее.
Клерк вошел и быстро ретировался, улыбаясь про себя. Тана
молча вознесла благодарение своим счастливым звездам за ту дорогу, которой она
прошла… за обретенного мужчину… за решения, которые она принимала… за карьеру…
Благодарение за обладание всем этим: любимым человеком, любимой работой,
любимым сыном.
Она добавляла одно за другим, как цветы к букету. И теперь
стояла с наполненными руками, переполненным сердцем, завершив наконец полный
круг.
