– Да, – кивнула я.
– Экспертиза подтвердила, что Кротова разбилась, и на этом все закончилось. Но в связи с тем, что появилась Галина Юдаева, выдающая себя за Елену, я снова начал рыться в архивах, гонять фамилию «Кротова» и обнаружил странную вещь. Вот журнал «Бум». Издание тихо умерло, не выдержав конкуренции, но в Интернете есть его выпуски в электронном виде. По запросу «Кротова» выпала небольшая статейка, могу ее прочитать. «Веселый праздник для детей-сирот устроило пиар-агентство «Момент». Елена Кротова, ответственная за мероприятие, сказала: «Грустно знать, что в Новый год кто-то может остаться без подарка. Поэтому мы сегодня собрали ребят, у которых нет родителей, чтобы вместе потанцевать вокруг елки. Я очень надеюсь, что в России с каждым годом будет уменьшаться количество детей, воспитывающихся в интернатах, и наконец наступит день, когда детские дома закроются за ненадобностью. Я сама воспитывалась в приюте и знаю, как одиноко бывает в праздники. Хотя лично мне, как и другим воспитанникам интерната номер один города Нальска, очень повезло, о нас заботились замечательные педагоги».
– Ну и что? – пожал плечами Димон. – Обычная заметка.
– На фото взгляни, – попросил Ярошенко и передал Коробкову снимок.
– Офигеть! – подскочил хакер. – Это кто?
– Там подписано, – потер руки Леня, – Елена Кротова, сотрудник пиар-агентства «Момент», с подарками от спонсора.
Я выхватила у компьютерщика фото.
– Дай сюда!
И уставилась на снимок. Черные, мелко вьющиеся волосы шапкой дыбятся на голове Елены, большие глаза, крупные губы, характерный нос, а главное, очень смуглый цвет кожи не оставляют ни малейших сомнений: предки Кротовой выходцы из Африки.
– Негритянка! – ахнула я.
– Таня, – укорил меня Чеслав, – афророссиянка!
– Мулатка, – уточнил Леня, – отец Лены родом из Эфиопии.
– Каким ветром эфиопа занесло в Нальск? – поразился Димон.
Ярошенко аккуратно положил фото назад в папку.
– В советские годы около Нальска существовало летное училище, там осваивали азы мастерства граждане, как тогда выражались, «из малоразвитых, дружественных СССР стран». Среди иностранцев в основном были арабы, но затесался и эфиоп. Чернокожий парень завел любовницу в Нальске, а затем улетел на Родину, оставив ее беременной.
– Просто, как чихнуть, – подвел итог Димон, – на свет появилась девочка, которой, вероятно, не очень сладко пришлось на малой родине, мать сдала новорожденную в приют, не захотела воспитывать темнокожего ребенка.
– Вот почему Вера Кирилловна и Николай Ефимович не захотели общаться с женой сына! – осенило меня. – Они расисты!
– Ну согласись, невестка-мулатка не частая для России ситуация, – ожил Чеслав.
– Какая разница, какой цвет кожи у человека и какое у него вероисповедание, – вспыхнула я, – на мой взгляд, людей нужно делить не по происхождению, а по душевным качествам. Интеллигентный, благородный, честный или подлый, грубый хам.
– Оставим в стороне расовые проблемы и вернемся к странному делу, попавшему в наши руки, – остановил меня Чеслав, – Морковкины не расисты, их первая невестка была не темнокожей, и первый вопрос, который приходит на ум: если Кротова мулатка, то каким образом она превратилась в белую женщину?
– Вспомним Майкла Джексона… – завел Коробков.
– Ты серьезно? – нахмурился Ярошенко.
– Ну нет, – признался Димон.
– Надо поговорить с Верой Кирилловной, – протянула я. – К ней накопилась масса вопросов. Я слышала, как милейшая дама рассказывала о том, что Елена Кротова хитрая, расчетливая девушка, поссорившая Тимофея с родителями, заставила мужа сниматься в дешевых телесериалах, ну и так далее. Свекровь фонтанировала претензиями к невестке, но забыла упомянуть, что она мулатка. Значит, Кротова – не Кротова уже дважды!
– И потом Вера Кирилловна опознала в Юдаевой первую невестку, – подлил масла в огонь Димон, – Ротшильд, в свою очередь, тоже подтвердила личность Елены. Стоп! Мне в голову пришла чудная идея! – закричал хакер, вскочил и выбежал из кабинета.
– Дура! – прошептала я.
– Ты о ком? – спросил Ярошенко.
– О себе, – сказала я, – когда Эстер заверила нас, что в комнате на самом деле Елена, она проявила себя с лучшей стороны, выказала заботу о несчастной, продемонстрировала удивительное внимание. Но на даче Эстер бросила фразу, что-то вроде «У Тима долгое время были сложные отношения с родителями, Вера Кирилловна не общалась с Еленой, я тоже ее никогда не видела, но после нашей свадьбы Тимофей снова начал звонить маме». Если Эстер была не знакома с Еленой, то как она ее опознала при встрече? И в разговоре в офисе Елена заявила, что Эстер была на первой свадьбе своего мужа. Мне следовало сразу обратить внимание на нестыковку, но я не словила мышей.
– Что-то у меня заболела голова, – признался Чеслав, – не люблю выглядеть идиотом. А сейчас думаю, что стал пешкой в чужой игре.
– Если Эстер, Вера Кирилловна и Тимофей, который, кстати, тоже опознал Юдаеву как свою первую жену, задумали аферу и решили использовать нас в качестве болванов, то они не знают, с кем связались, – попыталась я утешить начальника.
– Елена Кротова давно пропала! – заорал Дима, материализуясь на пороге. – Однажды она не пришла на работу, попросту исчезла! Через какое-то время девица стала женой Тима, успела побелеть и изменить внешность.
– Так, – протянул Чеслав.
– Люди, ау! – побарабанил пальцами по папке Леня. – Есть еще интересная информация, которую мне никак не удается огласить!
Мы с Димоном повернулись к Ярошенко, тот сложил ладони домиком.
– Можно говорить? Примите благодарность за возможность высказаться. Ректор Антон Георгиевич Крутиков содержался в психлечебнице. Заведение закрытое, со строгим режимом, но не тюрьма. Персонал понимает, что имеет дело с больными людьми, которые совершили преступление в силу отклонений в психике.
– Мило, – пробурчал Димон.
– Если пациент не буйный и, на взгляд врачей, не представляет особой опасности, к нему могут пустить родственников.
– Очень милосердно, – не успокаивался Коробков, – правильно, гадам необходимо устраивать свидание с родными, только не со своими, а с отцами и матерями тех, кого они лишили жизни. Дать потерявшим детей людям по бейсбольной бите и оставить их ненадолго с преступником наедине.
– Замолчи, – гаркнул Чеслав, – понимаю, что в тебе говорит личное горе, но сделай одолжение, успокойся. Если ты не способен справиться со своими эмоциями, отстраню тебя от дела.
Я покосилась на Коробкова. Несмотря на дружеские отношения, которые существуют у членов бригады, мы не беседуем на личные темы и мало знаем подробностей из биографии друг друга. Что я могу сказать о Марте? Она дочь олигарха. А о Коробкове? Димон живет один, несмотря на далеко не юный возраст, он не имеет семьи. Чеслав вообще закрытая книга, порой мне кажется, что он появился на свет взрослым мужчиной и занимается исключительно работой. И вот сейчас начальник дал понять: в прошлом нашего компьютерного гения случилась беда. Может, именно поэтому Димон примкнул к группе?
