– Простите, – извинилась я, – вы Сара Яковлевна?
– Не дай бог, – взмахнула шумовкой аборигенка, – меня Оксаной кличут. Сары нет, на работу она пошла. Хочешь комнату снять? Последняя свободна, Гвоздевы вчерась выехали. Но, сразу предупрежу, не лезь сюда.
– Почему? – поинтересовалась я.
– Ты москвичка? – полюбопытствовала Оксана. – Тогда чего жилплощадь ищешь?
– Приехала из Тамбова на заработки, – на ходу придумала я легенду.
– Беги отсюда, – посоветовала Оксана.
У меня в висках застучали молоточки. Вера Кирилловна говорила, что Эстер хорошо воспитанная девочка из приличной семьи, вероятно, я попала не по адресу.
– Таких, как ты, Сара обожает, – частила тем временем Оксана, – предложит въехать за копейки, да еще разрешит в ванне мыться, чаем угостит, позволит вещи в стиралке прокрутить, утюг предоставит, телик в комнату поставит.
– Здорово, – сказала я.
– До поры до времени, – скорчила гримасу Оксана, – потом наступит час расплаты! Принесешь ей оговоренную сумму, а Сарка бумажку вытащит, тут-то тебе и поплохеет. Ванная, чай, стирка, утюг и телик – все нереальных бабок стоит. Еще она электричество хитро считает, про газ и радиоточку не забывает, прорва деньжищ получается.
– Радиоточка? – изумилась я. – Вроде за нее в месяц пару рублей отдать надо.
– У Сары пять комнат, с каждой два целковых, вот и червонец! – заржала Оксана. – Жаднее бабы не встречала. Мы тут все у нее в рабах, расплатиться не можем, сколько долги ни покрываем, они растут.
– Почему вы не уедете? – удивилась я.
Оксана пригорюнилась.
– Паспорт она забрала, вроде как на регистрацию, а назад не отдает. Куда без документа податься? И мы все тут рядышком, на рынке работаем, Сарка там столовую держит, с начальством базара дружбу водит. Будем возмущаться, нам не поздоровится, сыновья у нее бандиты.
– Мамаша Кураж и ее дети, – пробормотала я, – спасибо за предупреждение, но, наверное, мне дали адрес не той женщины. Я ищу Сару Яковлевну Ротшильд, мать Эстер.
Оксана запустила шумовку в кастрюлю и начала сосредоточенно собирать серую пену.
– Правильно ты пришла. Есть у Сарки дочь, Эстер ее зовут.
– Странные, однако, у Веры Кирилловны понятия о приличной семье, – вырвалось у меня. – Эстер случайно сегодня сюда не приезжала?
– Так она тут, – кивнула Оксана, – в комнате.
– Здесь? – не поверила я своим ушам.
– Где ж еще? – в свою очередь удивилась жиличка. – Иди по коридору, она за туалетом, в чулане лежит.
Перестав понимать что-либо, я отправилась в указанном направлении, поскреблась в облупленную дверь и, не дождавшись разрешения, вошла в полутемную каморку, освещенную экономной лампочкой в пятнадцать ватт.
– Если Сара вас переночевать пустила, – прокашляли с кровати, – то спать придется на полу. И подушку с одеялом она не дает.
Я присмотрелась и увидела на узкой софе без малейшего намека на постельное белье женщину непонятного возраста, прикрытую драным ватным одеялом.
– Вы Эстер? – спросила я.
– Ага, – подтвердила та, – чего вы хотите?
– Эстер Романовна Ротшильд? – не успокаивалась я.
– Так торжественно только в крематории объявляют, – усмехнулась дочь Сары. – Совершенно верно, я Эстер Романовна Ротшильд.
– Извините, – опомнилась я, – ошибка вышла. В Москве есть еще одна дама с вашими данными, я шла к ней, а очутилась у вас.
– Дама из Амстердама, – хмыкнула Эстер, – надеюсь, ей больше повезло в жизни, чем мне, подайте костыли, я попробую встать.
Женщина откинула одеяло. Я вздрогнула: у несчастной отсутствовала одна нога.
– Не дрожи, – буркнула Эстер, хватая костыли, – я не заразная, под машину пять лет назад спьяну попала, теперь дальше сортира не хожу. Тьфу! Лучше б меня насмерть раздавило. Слышь, сбегай за бутылкой!
– Ага, – кивнула я и спешно покинула комнату.
После духоты в квартире Ротшильд воздух на улице показался мне вкусным, словно сдобная булочка. Я пошла к метро, на ходу отчитывая по телефону Димона.
– Куда ты меня отправил?
– К Саре Яковлевне Ротшильд, – ответил Коробок.
– Ты перепутал адреса, – злилась я.
– В квартире нет такой? – поинтересовался хакер.
– Есть, но это явно не та Сара Яковлевна! – возмутилась я. – Вера Кирилловна ни за что бы не стала родниться с такой семьей.
Димон откашлялся.
– В Москве есть другие Ротшильды, но Сара Яковлевна с дочерью Эстер Романовной среди них одна.
– Жаль, ты не видел нору, из которой я только что опрометью выскочила! Жена Тимофея никак не могла там провести детство, и ее мать абсолютно не похожа на человека, с которым Вера Кирилловна стала бы иметь дело, – вскипела я. – Запроси еще раз.
– Тань, – окликнул меня Димон, – зачем тебе старшая Ротшильд?
– Хочу найти Эстер, – ответила я, – неужели непонятно?
– Она в морге, – вздохнул Коробок.
– Фу, – выдохнула я, – в судебном? Ее позвали на опознание мужа? Вот уж глупость, зачем мучить вдову видом трупа! Личность актера известна, иногда детали гибели выглядят шокирующе.
– Она на столе, – перебил Димон.
У меня лопнуло терпение.
– Говори нормально! Прекрати жевать галстук! Кто, на каком столе, зачем?
– Эстер Ротшильд ждет вскрытия у прозектора, – пробурчал Коробок.
– Первый раз слышу, чтобы вдову пропустили в отделение аутопсии! – изумилась я. – Однако некоторые женщины поражают своим поведением: изъявить желание присутствовать при вскрытии супруга!..
Димон чем-то зашуршал, затем четко произнес:
– Эстер Ротшильд сегодня умерла, она сама ждет вскрытия.
Во мне ожила бывшая учительница русского языка и литературы. Конечно, мой преподавательский опыт очень скромный, я быстро поняла, что рассказывать оболтусам про лишнего человека Печорина или заставлять их заучивать первую главу из «Евгения Онегина» я не способна, поэтому быстро унесла ноги из школы и никогда не пожалела о своем решении. Но иногда меня раздражают люди, изъясняющиеся фразами типа той, о которой упоминал Чехов: «Подъезжая к станции, у меня слетела шляпа».
– Раз женщина скончалась, она никак не может ждать вскрытия, – менторски завела я, – вероятно, в морге находится тело Ротшильд. Постой!!! Эстер!!! Она умерла?
Глава 23
– Точно, – подтвердил Димон.
– Когда? – завопила я. – Что случилось?
– Ее нашли в зале ожидания на вокзале, – зачастил хакер, – Эстер вернулась из Хмарска, села отдохнуть и скончалась.
