– До одиннадцати вечера я буду в центре, – произнес Юрий. – Если захотите, могу показать клинику. У нас лучшее оборудование в столице, и это не пустые слова.
Пообещав приветливому доктору прибыть через полтора часа, я, прихватив пакет с покупками, двинулась к метро, не уставая по дороге повторять про себя:
– Молодец, Танечка! Редкий руководитель коммерческого заведения откажется покрасоваться в эфире Первого, главного телеканала страны, ты нашла отличный способ подобраться к Юре.
Внутрь современного здания меня впустили безо всяких формальностей. Охранник у двери не стал спрашивать пропуск, а симпатичная женщина на рецепшен, узнав, что я хочу видеть главврача, спокойно сказала:
– Поднимайтесь на пятый этаж, лифт за буфетом.
Я пошла по коридору, устланному ковровой дорожкой. Меньше всего центр Гвоздева напоминал медицинское учреждение. Тут и там слышался смех, а не плач детей, на стенах висели простые картины с изображениями героев сказок, из буфета пахло пирогами, а медицинский персонал носил яркую форму, совсем не напоминающую белый халат.
Пройдя почти до конца коридора, я не нашла никакого лифта и остановила мужчину со стетоскопом на шее:
– Простите, как подняться на пятый этаж?
Врач улыбнулся.
– Вы двигаетесь не в ту сторону. Здесь отделение для детсадовцев. Если у вас проблема со школьником, лучше вернуться во двор и пройти через третий подъезд. Сюда вас с подростком не впустит секьюрити.
– Но меня никто не остановил, – удивилась я.
Доктор кивнул.
– Вы, наверное, оставили ребенка в машине? У нас четкое разделение. Пациенты до года идут в первый подъезд. С двенадцати до тридцати шести месяцев – второй вход. Детский сад – пожалуйте в третий. Дети разных возрастов не пересекаются, а если ваше чадо с температурой, кашлем, насморком, то проход исключительно через бокс. Вот я и сделал вывод: раз вы хотите попасть на пятый этаж, значит, привели подростка.
– Как здесь тщательно продумана каждая мелочь! – восхитилась я. – Похоже, владельцы центра все предусмотрели.
– Отдавая дань гениальным организаторским талантам Степаниды Андреевны, все же отмечу: она не изобрела велосипед, взяла за основу схему советской детской поликлиники, – улыбнулся доктор, – в старой системе здравоохранения не все было плохо. Конечно, разные этажи для возрастных групп не отводили, был иной принцип. В понедельник – грудничковый день, во вторник – садовский, в среду с младшими школьниками, в четверг и пятницу со средними и старшими. Ну и конечно, если вы пришли с больным, то через бокс. Пойдемте, я вас провожу. Куда направляетесь?
– На пятый этаж, к Юрию Игоревичу Гвоздеву, – ответила я.
Доктор засмеялся.
– Здорово. Пошли. Похоже, я ошибся, вы не мать больного.
– Нет, я работаю на телевидении, – без смущения солгала я. – Какой потрясающий запах из буфета!
– Наши фирменные ватрушки, – кивнул врач. – Хотите попробовать?
– С моим весом о пирогах лучше забыть, – вздохнула я, – как, впрочем, и о жареной картошке с грибами, зефире и чае с сахаром.
– Зефирку можно! – весело воскликнул спутник. – Там пектин, очень полезная вещь. Одна маленькая булочка тоже худа не сделает, а вот постоянные мысли о диете доведут вас до стресса. Вы хорошо выглядите, не задыхаетесь при ходьбе, имеете здоровый цвет лица и приятные формы. Неужели предпочитаете выглядеть шваброй, которую увенчивает морщинистое лицо с землистыми щеками и синячищами под глазами?
– Нет, но повсюду пропагандируют стройность, – заныла я, – в журналах, на фото, исключительно…
– Модели, – вздохнул врач. – У них кариес, гастрит, язва желудка, аменорея, запах изо рта и истеричность, нервный срыв часто случается от недостатка питания. Никто из красавиц не может похвастаться красивыми волосами и чистой кожей. И потом, им всем нет двадцати лет. В столь юном возрасте тело еще не до конца сформировалось. Едва девушка сходит с подиума, как у нее начинаются проблемы. Рушится мир, где ею недолго восхищались, надо заново строить жизнь. Упаси бог девочек от карьеры в фэшн-бизнесе в качестве вешалок! Эй, что вы творите?
Доктор остановился у небольшого пеленального стола, где юная мать, которой по виду не исполнилось шестнадцати лет, пыталась натянуть на младенца одежду.
– Что вы делаете! – повторил он. – Распашонки и ползунки необходимо вывернуть наизнанку, тогда швы не травмируют кожу малыша. Кофточки лучше приобретать без пуговиц, а уж если вы непременно хотите застежки, то откажитесь от деревянных и пластиковых, возьмите мягкие, из поролона, обтянутого тканью. На Полянке есть магазин белья для новорожденных, там подобными торгуют.
Продолжая поучать нерадивую мамашу, врач живо одел ребеночка, запеленал его в одеяло и вернулся ко мне. Очевидно, у педиатра есть собственные дети, иначе откуда ему знать про торговую точку на Полянке?
– Вы замужем? – вдруг спросил спутник.
Я кивнула.
– Супруг требует от вас параметров девяносто-шестьдесят-девяносто? – поинтересовался он, входя в лифт. – Поэтому вы боитесь нормально питаться?
– Нет, он считает меня самой красивой на свете, – призналась я.
– Ну и почему тогда не выпить чаю с ватрушкой? – продолжал доктор, выходя на пятом этаже. – Человеческий организм должен получать разнообразную пищу. Есть очень простой способ держать фигуру в рамках. Один день в неделю у вас разгрузочный, вы пьете кефир. Мы пришли.
Спутник толкнул дверь, мы очутились в приемной.
– Юрий Игоревич, – сказала секретарь, – приходила мать Ларионова, я ее отправила к Шелест.
– Молодец, Светлана, – кивнул врач.
– Вы Гвоздев! – подскочила я.
– Забавно столкнуться в коридоре с тем, кто тебе нужен, – сказал Юрий, – будем считать, что первую информацию о клинике вы получили. Устраивайтесь поудобнее. Не хотите изменить свое отношение к ватрушке?
– Съем с удовольствием, – согласилась я.
Юрий Игоревич сел за стол и повел обстоятельный рассказ о больнице и благотворительных программах. Через полчаса я, совершенно очарованная простотой, доступностью и умом главврача, прониклась к нему уважением. Гвоздев очень много делал для детей из неимущих семей и сирот.
Чем дольше говорил доктор, чем больше он показывал материалов, свидетельствующих о том, скольким малышам и подросткам здесь помогли бескорыстно, тем сильнее я сомневалась в том, что он отец Ани.
Ну не способен мужчина, посвятивший всю жизнь чужим отпрыскам, бросить своего ребенка. Юрий Игоревич категорически не походил на безответственного, злого, жестокого человека, скорей уж он напоминал доктора Айболита в расцвете сил.
В конце концов сомнения стали настолько сильными, что я бесцеремонно спросила:
– У вас есть дети? Вы так ловко одевали новорожденного. Наверное, вы женаты!
