Книга Золотое правило Трехпудовочки, страница 33. Автор книги Дарья Донцова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Золотое правило Трехпудовочки»

Cтраница 33

Из трубки понеслись рыдания, затем короткие гудки.

– Влада Сергеевна нам жизнь спасла, – тихо сказала Галя, – а мы ее не уберегли. Понимаете, она была необыкновенным человеком. Детдомовские дети часто бывают недоразвитые. Ну откуда взяться уму, если тебя родители в пьяном угаре сделали, а потом по голове били? Некоторые малыши, попав в интернат, выправляются. Я говорю о хороших приютах, где детей нормально кормят, одевают и обучают. У Влады большинство воспитанников расцветало. Но были и такие, как мы с Лидкой.

Родченко подперла щеку кулаком и продолжала:

– Я только в детдоме постельное белье увидела. Мне тогда исполнилось шесть лет, мать, когда ела, мне корки хлеба кидала, она на игле плотно сидела, ни о чем, кроме уколов, не думала, доширялась до смерти. Я по первости в интернате чуть с ума не сошла: тарелки, вилки, чашки, полотенца, мыло в ванной, игрушки. А каша на завтрак? Ее на молоке варили, изюм клали. Какао! Меня так потрясли простые бытовые вещи, что я потеряла речь. Могла лишь мычать, впадала в истерику. И куда такого ребенка деть? Сдать в дурку. Даже в хорошем интернате с идиоткой цацкаться не станут, оформят по комиссии и перекрестятся с облегчением. А Влада Сергеевна все правильно поняла. Она со мной возилась и через год вернула к нормальной жизни. С Лидкой еще хуже было, та писалась безостановочно, и днем и ночью. Отвели ее в поликлинику было, там сказали: «Физически здорова, беда с головой, отправляйте в специнтернат, девочка не может контролировать естественные потребности». У докторов в районной поликлинике такая установка: раз привели из детдома с проблемой, значит, кретин.

Влада Сергеевна Лидку сама лечила, отселила ее спать в свой кабинет, штанишки шила из клеенки, всем воспитанникам внушила: девочка больна, давайте ей поможем. Представляете? Так управиться с ребячьим жестоким коллективом, что его члены стали Лиду подбадривать, напоминали ей про туалет! Теперь Лидочка замужем, все у нее хорошо. И у меня тоже. Роман Костров весь дергался, руки-ноги у него дрожали, Павлик Мешков в корчах падал, считалось, у него эпилепсия. Нам всем светила дурка и ранняя смерть. Влада Сергеевна всех спасла, сделала нормальными.

Галя вцепилась в стол и заплакала.

– Попробуйте вспомнить, что говорила Ильченко про такси, – велела я.

Галина утерла кулаком слезы.

– Ну… «Пойду, машина приехала…»

– Автомобиль? – уточнила я. – Она произнесла слово «такси»?

Родченко начала наматывать на палец прядь волос.

– Не знаю… но ее всегда возила Лидка! У Ильченко маленькая пенсия, вся до копеечки рассчитанная. Такси, значит, за рулем Лидуха.

– Важны факты, а не ваши домыслы! – воскликнула я. – Начинаем заново. Сосредоточьтесь, закройте глаза, возьмите трубку, представьте, что беседуете с Владой Сергеевной. Ну!

Галя послушно потянулась за телефоном.

– Э… э… «Марина-то права! Боль терпеть невозможно. А они, наверное, мучаются. Здоровье и покой. Что хуже, огонь в суставах или пожар в душе? Все. Приехала машина. Мне пора, как устроюсь, позвоню».

Родченко открыла глаза.

– Точно, вспомнила! Не было слова «такси». Она скороговоркой бросила: «Приехала машина. Мне пора, как устроюсь, позвоню». Значит, за ней Лидка прикатила? Чего она врет?

– Алиби вашей подруги легко проверить, – остановила я Галину, – мы этим непременно займемся. Но Владу Сергеевну мог отвезти другой шофер.

– Нет, – уперлась Галя, – у нее есть только мы, в смысле бывшие воспитанники. Когда Влада заболела, мы стали ей помогать. Лидка ее возила, Роман по дому суетился, чинил краны, окна на стеклопакеты поменял, Пашка продукты притаскивал, он в супермаркете торгует, может по оптовой цене отовариться, я квартиру убирала, стирала, Валерка на лето Владу на дачу брал. Кто что мог, то и делал. Я все знаю. О деньгах она только мне рассказала, я у нее типа психотерапевт была. Влада при остальных улыбалась, делала вид, что все о’кей, но я-то в курсе про ее боль в ногах и тоску. Разве справедливо выгонять на пенсию человека, у которого в жизни только его детдом и есть?

– Ильченко заболела, работать она не смогла бы, – вздохнула я.

Галя вскочила.

– А у домашних детей родители здоровячки? Малышам любовь и забота нужны! Ну ездила бы Влада Сергеевна в инвалидной коляске по коридорам. И что?

– Кто такая Марина? – перевела я беседу в иное русло.

– Понятия не имею, – осеклась Галя.

– Девочка из детдома? – предположила я.

– Среди тех, кто постоянно поддерживал Владу, Марин не было, – отрезала Галя, – могу у наших поспрашивать.

– Сделайте милость, – попросила я, – и сразу соединитесь со мной, если узнаете даже самую, на ваш взгляд, ерунду.

Оставив Галю горевать, я вышла на улицу и поразилась случившейся перемене. В Москву вдруг пришло лето. На улице резко потеплело, прохожие сняли куртки, плащи, кое-кто из девушек даже надел босоножки. Мне в плотном платье и шерстяном кардигане стало жарко. Все мои вещи сгорели, мне придется заново покупать все, и я не испытываю ни малейшего восторга при мысле о шопинге. Но нельзя же щеголять в одном наряде! Рано или поздно его придется постирать, и у меня нет обуви, лишнего белья и прочего! Хорошо хоть Димон проявил христианское милосердие и пустил меня в свою квартиру. Только сейчас я оценила размер несчастья. Сгорела вся библиотека Гри, наши документы, вещи, милые мелочи, погибла мебель, холодильник, два телевизора, моя коллекция романтических комедий на DVD, альбомы с фото. У нас ничего нет! Непонятно, можно ли отремонтировать квартиру, Гри на спецзадании, ему сейчас не до бытовых проблем, а я…

Телефонный звонок прервал поток моих мрачных мыслей.

– Тань, привет, – сказал чуть надтреснутый баритон, – Чеслав велел сразу тебе сообщить.

– Кто это? – перебила я.

– Ну ваще, блин, не узнала! Богатым буду, хотя навряд ли, – засипела трубка. – Леня Мартынов.

– Что у тебя с голосом? – удивилась я.

Мартынов возглавляет убойный отдел, только не спрашивайте какой, я не разбираюсь во всех этих милицейских подразделениях, знаю лишь, что он большой начальник, дружит с боссом и частенько помогает нашей бригаде.

– Пивка холодного с рыбцом тяпнул, – признался Ленька. – Вчера вообще молчал.

– Представляю радость твоих подчиненных, – хихикнула я, – немой босс! Вот оно, счастье!

Мартынов попытался откашляться.

– Я и без слов могу ситуэйшен объяснить. Мало не покажется. Помнишь Эдуарда?

– Твой кошмар? Лентяй, вечно больной, да еще и глупый лейтенант? – спросила я. – Удивлена твоему терпению. Что он у тебя делает?

– Теперь ничего, – порадовался Ленька. – Его волосатая рука сверху держала, на днях эту лапу отрубили, я воспользовался моментом и турнул гада. На радостях пивка нахлебался. Короче, у нас четыре трупа и один полутруп.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация