– Гвоздева скончалась, отведав деликатес, – уточнил Мартынов. – И то, что Юрий не ел рыбу, а вчера, чтобы избавиться от маминых подколок, слопал кусок, нам ничего не дает. Вот если бы, наоборот, он постоянно ее жрал, а тут взял и не захотел насладиться рыбешкой и остался жив… Но он в реанимации, что автоматически снимает с парня подозрения.
– Какие подозрения? – посерел Максим. – Может, они перед походом к нам сосисками на улице перекусили, кофе в забегаловке выпили!
– Сам-то в это веришь? – хмыкнул Леня. – Пой, птичка, дальше. Принесли компашке эту фугу-мугу, и что?
Максим зачастил:
– Они начали есть, но тут пришла девушка с работы, принесла Юрию Игоревичу бумаги на подпись. Степанида Андреевна на нее заругалась, ну да она на всех налетает, если в возбужденном состоянии находится, заорала: «Что, нельзя до завтра подождать? Забирай и проваливай». Та попятилась, налетела на нашу тележку с десертами, свалила на пол торт. Испугалась, залепетала: «Дайте тряпку, я уберу». Народа в зале было мало, все на бедняжку уставились, но Степанида Андреевна ей не посочувствовала, велела мне: «Возьмите с неряхи деньги за убыток. Пусть усвоит урок! В следующий раз крепко подумает, прежде чем мешать начальнику вечером!»
– Секретарша Гвоздева, – кивнула я, – Степанида ее и при мне шпыняла.
– Это неинтересно, – отмахнулся Леня, – вернемся к ужину со смертельным исходом…
Проведя в «Кинуки» около двух часов, я поехала в свой временный дом. Кошки встретили меня на пороге и заголосили в едином порыве. Сегодня их ошейники украшали зеленые бантики: Маргоша сменила ленточки.
– Вот что, киски, – зашептала я, направляясь на кухню, – я очень устала, ноги гудят от беготни, заниматься жонглированием коробок с вашими кормами мне абсолютно не хочется. В мои планы входит чай, пара бутербродов с сыром и просмотр романтической комедии, только что приобретенной в магазине у метро. Вы согласны поужинать чем бог послал?
– Мяуууу! – взвыли Клепа, Гера, Лера и Ариадна.
– Отлично, – обрадовалась я, – если и дальше будете так выступать, появится шанс попасть в хор в Большом театре. Сосиски или сардельки? Выбирайте!
Кошки начали тереться о мои ноги.
– …! – заорал из коридора мужской голос.
– Что такое? – испуганно спросила Марго.
Я схватила эмалированный ковшик и помчалась на звук.
Принято считать, что обороняться можно лишь при помощи оружия. Но выстрелить в живого человека способен не каждый. А вот треснуть по башке грабителя сковородкой, скалкой, кастрюлей может даже престарелая женщина. Если вдуматься, кухня наполнена приборами, которые обезвредят хулигана. Ну, допустим, миксер! Выставим перед собой железные крючочки для замешивания теста и включим прибор на полную скорость. Или набор специй. Красный, черный, белый перец, соль, чесночный порошок: все они, попав в нос и глаза, временно парализуют противника, и тут настает момент для применения вышеупомянутой сковородки. В конце концов, вора можно лишить способности передвигаться, если метнуть в него испеченный мною кекс. Удивительное дело: я соблюдаю рецепт до мельчайших деталей, взвешиваю муку и масло, тщательно отмеряю молоко, скрупулезно выставляю температуру в духовке… и получаю на выходе кирпич, о который ломаются ножи. Но не стоит унывать. Да, мой кексик несъедобен, зато он может служить метательным снарядом или изумительным стройматериалом для сарайчика на даче. Во всем плохом есть положительная сторона, ничто не бывает абсолютно черным.
Крепко сжимая ковшик, я влетела в ванную и увидела помятого мужика, который, тыча пальцем в унитаз, орал:
– …?…!…?!
Рядом, обнявшись, стояли Маргоша и Анфиса. Старушки временно забыли о политических разногласиях, они находились в растерянности и обрадовались моему появлению больше, чем голодные кошки.
– Что он говорит? – жалобно спросила Маргоша. – Танечка, ты понимаешь этот язык?
Глава 17
Я быстро оценила ситуацию. За последние двадцать пять лет в России произошли глобальные перемены: перестройка, ускорение, программа «500 дней», падение коммунистического режима, множественные денежные реформы, появление «новых русских», расцвет организованной преступности, разбушевавшийся научно-технический прогресс. Просыпаешься утром, включаешь новости и замираешь с раскрытым ртом: ба, сегодня отменили привычные деньги! Или президент за пару минут до Нового года сообщит о своей отставке. Или услышишь вечером клятвенное заверение премьер-министра, что правительство гарантирует народу стабильность цен, а утром обнаружишь в магазине батон хлеба, подорожавший за ночь в пять раз.
Однако на фоне полнейшей нестабильности есть вещи, которые никогда не меняются. Как приятно осознавать, что в Москве есть некая константа, не зависящая ни от режима, ни от времени года, ни от экологической обстановки, ни вообще от каких-либо других факторов. Она сродни луне, которая появляется ночью на небе, или солнцу, радующему землю на рассвете. Я веду речь о слесаре, который приходит к вам из ЖЭКа.
Это всегда мужчина неопределенного возраста, с помятым лицом, чуть опухшими глазами и характерным запахом. На ногах у мастера непременно будут ботинки, которые оставляют на паркете и кафельной плитке несмываемые черные следы. С собой профессор санитарных наук приносит чемодан, внутри которого обнаружится большое количество ржавых гаек, винтов, здоровенный ключ и пучок чего-то сильно напоминающего рыжую банную мочалку. Еще он прихватывает синюю изоленту, потому что каждому россиянину с детства известно: вещь, обмотанная синей изолентой, будет служить вечно. Вот чего в чемодане не найдется, так это нужных для решения именно вашей проблемы запчастей.
– Что он говорит? – переспросила Маргоша.
– Не знаю, – честно ответила Анфиса.
– Это же представитель любимого тобой пролетариата, – не забыла подколоть противницу Маргоша, – ты должна понимать его суахили!
– …!…! – вопил слесарь.
– Он предатель! – трусовато сказала Анфиса. – Не имеет ни малейшего отношения к передовой части рабочего класса, это низшая категория! Человек, не способный вдохновенно трудиться и развиваться, короче, люмпен!
– Слышь, бабка, не выражайся тут! – обиделся слесарь. – …!…!…!
– Прекратите материться! – возмутилась я.
– А кто ругается? – поразился мужик. – …!…!…! Чего в унитаз напихали? Не отковыривается! Зацементировалось насмерть!
– У вас есть дрель? – спросила я, оглядывая темно-синий цемент, заполнивший сливное отверстие. – Может, ею попробовать?
– …?…!…! – буркнул слесарь и закрыл чемоданчик.
– Любезный, вы куда? – занервничала Маргоша. – Надо починить сортир.
– …!…!…? – с достоинством произнес мужик. – До свидания!
Я быстро протянула нахалу купюру. Чемоданчик вновь открылся.
– Эх, бабы, – вздохнул слесарь, – шо б вы без нас делали! Эй, молодая, сгоняй за удлинителем. А вы, старушки-пенсионерки, шлепайте на кухню, не мешайтесь под руками. Так вас перетак!
