– Есть кто дома? – загремел из прихожей Димон. – О! Райский аромат!
– Я сделала каркарус, – закричала Лапуля, – солнышко, кисонька, рыбонька, поспеши, а то остынет.
Я побежала на кухню, надеясь, что и мне перепадет кусочек блюда с непонятным названием и умопомрачительным ароматом.
Спустя пятнадцать минут Димон отодвинул пустую тарелку и простонал:
– Больше не могу.
– Невкусно? – испугалась Лапуля.
– Замечательно, – прошептал хакер.
– Добавочки? – оживилась Лапуля.
– Нет, – помотал головой компьютерный гений.
Личико Лапули стало несчастным.
– Танюша, а тебе?
– Потрясающий ужин, – абсолютно честно сказала я, – даже в самом дорогом ресторане лучше не приготовят.
– Тогда еще кусманчик! – встрепенулась Лапуля.
– Спасибо, не надо, – улыбнулась я.
– Почему? – со слезами в голосе спросила повариха.
– Сижу на диете, – нашла я правильный ответ.
– Понятно, – кивнула Лапуля, – больше не стану тебе предлагать. Не совершу ошибки. Научена горьким опытом. Оля, старшая мать Олега, брата Вити, который швырялся слоном, ну она еще отец Сергея и бабушка Анны, один раз в меня кастрюлей с гаспаччо запулила. А откуда мне знать, что у нее аллергия на крабов? Гаспаччо всегда с клешненогими делают! О! Подгорает!
Глава 11
Воспользовавшись тем, что Лапуля бросилась к плите, где на горелке скворчала сковородка, мы с Димоном бочком, словно партизаны, отползли в его комнату.
– Кто такие клешненогие? – спросила я.
– По мнению Лапули, так научно называются крабы, – еле слышно ответил Димон. – Уфф! Я объелся.
– И кто такая старшая мать сына брата Вити? И она же отец Сергея и бабушка Анны? Так не бывает. Человек либо мужчина, либо женщина!
Димон со стоном положил ноги на журнальный столик.
– Старшая мать – это первая жена отца Вити, она родила Олега. А Витю произвела на свет Настя. Очень тебя прошу, не ищи никакого смысла в словах Лапули. Она часть предложения произносит про себя, вот и получилось, что Оля отец Сергея. На самом деле она хотела сказать: «У первой жены моего мужа Виктора, матери его сводного брата Олега, той, что потом расписалась с Сергеем и стала бабушкой его внучки Анны, аллергия на крабы, поэтому она и швырнула в меня кастрюлей с гаспаччо. Всем известно, что этот суп подают с моллюсками». Ясно?
– Не получается, – замотала я головой. – Как первая жена Виктора может быть матерью его сводного брата? И уж тем более бабушкой какой-то Анны?
Димон прикрыл глаза.
– Если отбросить глупый стереотип, будто под венец надо идти один раз и навсегда, то все складывается. Оля расписалась с Витей, пожила с ним пару лет, развелась и пошла в загс с бывшим тестем. От него родился Олег.
– Ага, – сообразила я.
– Второй брак у Оли тоже не задался, она ушла к Сергею, которому в тот момент исполнилось шестьдесят пять лет. У мужика есть внучка Аня. Ну, как, сошелся пазл?
– Вроде да, – без особой уверенности ответила я.
Димон с упоением зевнул.
– Еще раз советую: пропускай все речи Лапули мимо ушей, не вдумывайся в них, и ваши отношения станут идеальными.
– Можно войти? – донеслось из коридора.
Мы не успели ответить, дверь распахнулась, и в кабинет влетела Лапуля.
– Хочу спросить, можно?
– Конечно, дорогая, – кивнул Димон.
Гостья шлепнулась на диван.
– Танечка на диете. Но ты? Почему не захотел поесть?
– Больше не влезло, – признался хакер.
– Димулечка, ты на меня обиделся? – заныла Лапуля.
– Нет, солнышко, – улыбнулся он.
– Я что-то не так сказала? – испугалась Барби.
– Все отлично, – прогудел компьютерщик.
Лапуля прижала ладошки к щекам.
– Вот! Не хочешь признаться! Я чего-то не сказала? Ты ожидал каких-то слов?
– Нет, рыбонька, – уже с меньшим энтузиазмом отозвался хозяин квартиры.
– Так я и знала, – зашмыгала носом Лапуля, – то ли что-то сказала, то ли не сказала, а Димулечка надулся! Или я что-то сделала?
– Ничего ты не сделала, – попытался утешить ее хакер.
– Вообще? – перестала кукситься Лапуля.
– Абсолютно, – заверил Коробок.
Мне оставалось лишь слушать их бессмысленный диалог.
– Совсем-совсем? – уточнила куколка.
– Совсем, – кивнул Коробков.
– Но не совсем-совсем? – насторожилась Барби.
Димон погладил ее по голове.
– Совсем-совсем.
– Если я совсем-совсем ничего не сделала, то, наверное, ты разозлился на то, что я совсем-совсем ничего не сделала! Что мне надо сделать? – захныкала Лапуля.
– Ничего, котик, – скрипнул зубами Димон.
– Совсем-совсем ничего-ничего?
– Совсем-совсем ничего! – слишком громко выпалил хакер.
Лапуля сжалась в комок.
– О! Ты начал разговаривать в полный рост! Солнышко-заинька-котенька, скажи честно, что я не так совсем-совсем ничего-ничего не сделала?
Я тихонечко хихикнула, услышав заявление про разговор в полный рост, а Димон ответил:
– Лапуля, уже поздно, я устал, давай завтра договорим.
– Так я и знала! – в полном отчаянии заломила руки девушка. – Ты таишь на меня обиду! Димочка, жучок ненаглядный, червячок родненький, открой душу! Я мигом исправлюсь! Ну что не так? Я плохо посолила ужин? Не прожарила до готовности?
– Еда супер, – проскрипел Димон.
– От меня гадко пахнет? – резко сменила тему Барби.
– Ты издаешь офигительный аромат, – заверил хакер.
– Я потолстела? Надела платье противного цвета? Босоножки не подходят по стилю? Скажи, миленький! – задергалась Лапуля.
Коробок закрыл глаза. Похоже, он с огромным трудом удерживается от желания заорать «в полный рост».
– Солнышко, молчи громче! – взмолилась Лапуля. – Мне надо знать, что ты внутри себя думаешь!
Вот тут я поняла наконец, по какой причине родственница Виктора запулила в Барби кастрюлей с гаспаччо.
– Наверное, это декольте! – осенило Лапулю. – Я слишком откровенно оделась! Побегу накину кофту, и ты улыбнешься. Вау, кофта!
Бровки Лапули сдвинулись.
– Танечка, а где моя побритая одежда?
Я решила воспользоваться моментом и увести красавицу подальше от затюканного ею хакера.
