Юсит обнял невесту: «Выслушай меня внимательно. Я не имею права устраивать торжество».
Думаю, не стоит повторять то, что Осип наплел наивной Ренате. Кошмаров умел убеждать, Васькина ощутила себя женой декабриста и с тех пор беспрекословно подчинялась жениху. По его приказу она, не объясняя причины, уволилась из кафе и переехала в маленькую квартирку супруга. Брак заключили без помпы, тихо. Васькина не москвичка, она сирота из Тулы, приехала покорять столицу, сняла комнату и нашла работу в кафе. Ни матери, ни отца, ни бабушки с дедушкой, ни одного здравомыслящего взрослого человека, способного ей объяснить: «Рената, не следует выскакивать замуж, если ничего не знаешь о кавалере», – в окружении Васькиной не нашлось.
Ренате Юсит нравился до мурашек. Он имел столичную прописку, приличный оклад и обожал ее. Ну что еще требуется для счастья? Только ребенок!
Но, увы, в отношении наследников Юсит был настроен отрицательно. Почти сразу из загса он отвел Ренату к гинекологу и велел поставить ей спираль, препятствующую зачатию. Муж отмечал в календаре критические дни супруги и, если они задерживались, немедленно покупал в аптеке тест на беременность. «Пойми, – внушал он Ренате, – дети – это огромная ответственность, я не смогу сейчас уделять сыну или дочери должного внимания и принимать участие в их воспитании. Частые командировки, отлучки не позволят мне проводить время с малышами. Ты будешь уставать, между нами возникнет охлаждение. Давай повременим, поживем для себя. Вероятно, меня переведут на канцелярскую работу, спецагенты в поле долго не выдерживают. Вот тогда и родим одного за другим троих. Ну какие твои годы? Только девятнадцать исполнилось».
Рената и здесь не спорила. Она согласилась с умным мужем, лучше немного погулять, а малыши пусть появятся поближе к тридцати годам. Юсит велел ей пойти на курсы мастеров по маникюру-педикюру и приказал устоиться на работу в салон красоты.
Васькина устроилась во «Флер»
[7]
, живо обзавелась клиентами, к некоторым из них она теперь ездит на дом и хорошо зарабатывает. Рената не распространялась о своей личной жизни, на все вопросы она отвечала: «Я замужем, супруг летчик, он часто бывает в рейсах».
Ренате показалось романтичным представляться женой капитана воздушного судна. Вообще-то она собиралась рассказывать про космонавта, но Юсит был недоволен. «Фантазировать надо умеючи. Налетишь на клиентку из Звездного городка – и она тебя на чистую воду выведет. Летчик лучше, и не уточняй, к какому отряду я приписан. Будут докапываться, отвечай: «Ну… не помню. Он то из Шереметьева, то из Внукова летает. Какая вам разница?»
Рената затвердила урок мужа и жила счастливо, а вчера Юсит не поздравил ее с семейной датой.
– С ним что-то плохое случилось, – шептала она, ломая пальцы рук, – пожалуйста, скажите правду!
– Почему вы сразу подумали о нехорошем? – увильнула я от ответа. – Наверное, Юсит и раньше исчезал?
– Да, – кивнула Рената, – порой пришлет смс: «Умчался. Люблю», и гадай, куда его направили. США? Эквадор? Испания?
– Спецагент международного уровня, – вздохнула я, – современный Штирлиц!
Васькина криво улыбнулась.
– Нет. Юсит намного круче, его засылают в страну, когда там происходят события, угрожающие мировой безопасности. Например, кража атомной боеголовки. Пропажа кода ядерной кнопки. Боюсь, я не имею права вам все рассказывать, да и сама не очень в курсе дела, собирала обрывки сведений, которыми иногда делился Юсит.
– Так что вас внезапно забеспокоило? – спросила я Ренату.
Девушка нахохлилась.
– У нас есть памятный день. Двадцатого числа каждого месяца Юсит всегда срывается с работы, может примчаться ко мне на пару часов из командировки, лететь через полмира на частном рейсе, чтобы подарить букет, обнять и сказать слова любви.
Женщины больше всего ценят демонстративные знаки внимания. Похоже, Осип, отлично знал о такой их черте и старательно это использовал.
Рената потерла виски ладонями.
– Голова начинает болеть.
– Это от нервов, – поставила я диагноз.
Васькина кивнула.
– Я очень дергаюсь. Ну подумайте сами. Целый год по двадцатым числам Юсит засыпает меня цветами, а один раз он принес коробку, открыл, а оттуда стая бабочек! Они у нас дома потом сутки жили.
– Кошмаровин романтик, – не удержалась я.
– Верно, – Рената не заметила ехидства в моих словах, – тонкий, нежный, такой хороший!
Из ее голубых глаз покатились градом слезы, я поставила перед Васькиной коробку с бумажными носовыми платками и еще сильнее возненавидела Осипа. Мерзавец безошибочно вычислял глупых девчонок и запудривал им мозги. Соня в жизни Кошмарова появилась раньше, она обзавелась детьми, не понимала, какая это обуза – малолетние наследники. Осип во время двух беременностей супруги сидел на зоне и не смог отправить ее на аборт. А вот с Ренатой «спецагент» проявил благоразумие, от Васькиной он детей категорически не хотел.
Чтобы не заорать от негодования, я стиснула зубы. Кошмаров редкостный мерзавец, он почти заморил Соню и детей голодом, бедная женщина не имела денег на памперсы, стирала бесконечные ползунки дочери, экономила на всем, а Осип баловал Ренату цветами и бабочками. Но почему он не ушел от Софьи? Слабо верится, что негодяя удерживали дети. Почему он вообще женился на падчерице Григория Игоревича? Да потому, что она воспитывалась старшим Веневым как дочь! Наверное, Осип все-таки надеялся в качестве зятя проникнуть в обеспеченную семью, торил дорожку к деньгам короля свалки. Деньги… деньги… деньги…
В моей голове начала оформляться интересная мысль. Выстраивалась простая цепочка из уже известных фактов, но тут снова послышался голос Ренаты:
– Двадцатого мая прошлого года мы с Юситом поженились…
Я вздрогнула, потеряла ту самую интересную мысль и стала слушать Васькину.
– С тех пор двадцатое число любого месяца наша дата, – мямлила Рената, – в этом мае, на годовщину, он меня розами завалил! Сказал: «Солнышко, когда я стану президентом, сделаю наш праздник красным днем календаря». А вчера, двадцатого, ничего. Ни звоночка, ни смс!
Слезы снова полились потоком.
– Я не выдержала, – всхлипывала она, – поехала в ФСБ, подошла к дежурному, говорю: «Здравствуйте, перед вами жена сотрудника Юсита Кошмаровина, отведите меня к начальству. С моим мужем беда стряслась!»
– И как отреагировал караульный? – вздохнула я.
– Позвонил кому-то, еще раз уточнил имя с фамилией, затем очень тихо, шепотом сказал: «Дорогая, ты зря сюда заявилась! Нарушила государственную тайну. Ступай домой и не высовывайся. Никогда больше на Лубянку не приходи, мужу плохо будет». И я ушла!
Рената вытащила из упаковки новую салфетку. К моей злости на Осипа добавилось негодование на сотрудника приемной, который счел девушку психически больной и отделался от нее самым простым способом. Всем известно, что с безумным человеком не следует спорить, нет смысла говорить: «Справок о сотрудниках не даем».
