– Хорошо бы им с Григорием Игоревичем на том свете не встретиться, – вздохнула я.
Глава 27
– Понимаете, меня смерть Венева не колышет, – отрубил Семен, – вот Алевтину жаль. Она чужому ребенку помогала, деньги давала.
– Вы продолжаете дружить с Романом? – спросила я.
– Он умер, – коротко ответил Сеня, – под машину попал. Жизнь постепенно отнимает у меня близких.
– Ирина тоже скончалась, – добавила я.
Сеня вздернул брови.
– Кто вам сказал?
Мне не хотелось упоминать имя Сони.
– Почему-то я так подумала, Малышева пожилой человек.
– Она жива, – пожал плечами Семен, – находится в доме престарелых. Ну, по крайней мере она была в порядке до Нового года, открытку мне прислала, сейчас покажу.
Он протянул руку, порылся в груде хлама на подоконнике и выудил оттуда небольшую карточку.
– Вот, можете посмотреть.
Я взяла почтовую открытку. «Милый Сенечка! Очень скучаю без тебя, а твой номер телефона забыла! Хорошо хоть адрес помню, да не знаю, живешь ли ты на старом месте. Надеюсь, ничего не изменилось и записочка дойдет. Я чувствую себя слабой, вот бы перед смертью с тобой встретиться. Все вспоминаю Романа, как вы дружили, в тайном месте секретничали, а я вас ругала за непослушание. Приезжай, голубчик, доставь мне радость, не хочется помирать не попрощавшись. Добираться до нас просто. С Киевского вокзала, до станции Матвеевская, а там рукой подать, интернат наш называется «Белый ключ». Надеюсь тебя скоро увидеть. Твоя тетя Ира».
– Вы с ней встречались? – спросила я.
– Нет, – буркнул Семен, – некогда, дом расселяют, я себе квартиру нормальную выбиваю, лишнего часа нет. И о чем с ней говорить? Я стараюсь из дома надолго не уходить, могут в отсутствие хозяина вещи вытащить и во дворе бросить. Я у местных властей как бельмо на глазу. Соседи тупые, они безропотно в Зябликово подались, но я не такой! Знаю свои права, мне положена однушка в центре. Слушайте, зачем вы приехали? А! Понял!
Семен резко встал и выпрямился.
– Веневы померли. Оба! И Григорий, и его любимый сын! Из родни никого не осталось! Одна Соня! Но она не хочет батюшку хоронить, он с ней разосрался. Все понятно! Нужен человек, который займется похоронами. Ну это не ко мне. Денег у меня нет, как и желания устраивать погребение! Отправляйте их в крематорий за госсчет! Ясно я высказался?
– Предельно, – кивнула я.
– До свидания, – заявил Хватайка, – более ничего добавить не могу.
– Еще вопрос, – я проигнорировала слова Семена.
– До свидания, – холодно отрезал тот, – вас до двери проводить?
Делать было нечего, пришлось вежливо распрощаться с хозяином. Я спустилась во двор и увидела Приходько, который сидел на детской площадке.
– Ну что? – оживился Федор. – Коробков велел мне срочно сюда лететь.
– Слушай внимательно, – приказала я, – на лестнице у двери Хватайки в мусорном ведре лежат белый халат, стетоскоп и шапочка. Думаю, это Семен увел Ренату из клиники.
– Он что, дурак? – заморгал Федор. – Зачем выбрасывать одежду возле своей квартиры?
– Вероятно, он не умен, – согласилась я, – или решил, что ему нечего бояться, в доме нет соседей.
– Что нам теперь делать? – осведомился Приходько. – Вау, смотри, из подъезда мужик вышел с ведром! Это же Семен!
Я живо дернула практиканта за рубашку, мы присели около деревянного Винни-Пуха и стали наблюдать за ювелиром. А тот совершенно спокойно подошел к мусорному баку, вывалил в него мусор и отправился назад.
– Значит, так, – зачастила я, – сейчас я заберу халат, шапочку и стетоскоп, доставлю их Фатиме на экспертизу, а ты следи за Хватайкой. Ренаты в его квартире нет, значит, он спрятал девушку в другом месте.
– Где? – задал гениальный вопрос практикант.
– Не знаю, но надеюсь, что он скоро пойдет туда и приведет на хвосте тебя, – ответила я.
– Зачем Семену Рената? – продолжал недоумевать Приходько.
– Не знаю, – сквозь зубы пробурчала я.
– Нестыковочка, – не успокаивался Федя, – спиной чую, не связывается узел.
– Почему? – возмутилась я. – Халат в мусорке!
– Может, это его личный, – возразил Приходько.
– Здорово, – обрадовалась я, – Хватайка в нем врача изображал. Сеня любит ролевые игры, переодевается в доктора, очень сексуально! Лучше замолчи и слушай меня.
– Многие люди дома ходят в халатах, – отстаивал свою позицию Приходько.
– Белых? – хмыкнула я. – И в шапочках?
– Может, у него голова мерзнет, – уже с меньшей уверенностью вякнул Федя.
– А стетоскоп? – вопросила я.
– Давление по старинке меряет, – нашелся и тут практикант, – не электронным аппаратом, а старперским, со ртутным столбиком. Бессмысленно отдавать шмотки на экспертизу.
– Почему? – возмутилась я.
– Если на них найдут отпечатки пальцев, волосы или кожные частицы Хватайки, это будет свидетельствовать лишь об одном: он надевал халат. Как связать Семена с похищением Ренаты? – выпалил Федя.
– Вот за этим вещи и нужны, – терпеливо ответила я, – на них могут обнаружиться волосы Ренаты или капельки ее слюны.
– Ну ладно, – сдался Приходько. – Но вот чего я не пойму!
– Что еще? – зашипела я. – Чем твоя спина озабочена?
– Откуда Хватайка узнал, что мы повезем Ренату в клинику? – спросил Федор. – Ей стало плохо внезапно!
Я задумалась. Хороший вопрос. Васькина почувствовала себя плохо в переговорной, Федор прав, никто загодя не планировал поездку в больницу. Ну как Семен узнал про нашу поездку?
– Дырявая кастрюля, – вдруг заявил практикант.
Я вынырнула из тягостных мыслей и уставилась на Федора.
– Дырявая кастрюля, – повторил тот, – не понимаешь?
– Не совсем, – ответила я, – ты жалуешься на испорченную кухонную утварь?
Федор противно хохотнул.
– Я слышал, что ты на редкость сообразительная, но, извини, пока не заметил твоей прозорливости. Утечка у вас в коллективе.
– Утечка? – повторила я. – В смысле?
– Дырявая кастрюля, – с тупым упорством повторил Федя, – кто-то в бригаде сливает инфу!
Заявление Приходько было настолько шокирующим, что я вместо того, чтобы возмутиться, деловито спросила:
– А смысл? Посторонним наши дела не интересны.
– Тупица, – почти ласково укорил меня Федор. – Вот поэтому Чеславу удается водить тебя за курносый нос. Деньги! Они главная причина всего на земле. Рублики-тугрики-бублики! Андестенд?
