— Что случилось?
— Одного не пойму! — зло воскликнула незнакомка. — Почему их не возят на вертолете? Неужели государство такое бедное, что неспособно тех, из-за кого шоссе постоянно перекрывают, по воздуху куда надо доставить, а? Всем хорошо будет!
— Впереди авария, — крикнул мужчина слева. — Фура въехала в малолитражку!
— Нет! — заспорили из среднего ряда. — Сейчас по радио сказали, что на МКАД асфальт перекладывают, сузили движение до одной полосы.
— Ты еще телевизор погляди и газеты почитай, — заржал дядька в кепке, высовываясь из старой «Волги». — Тебе там все честно объяснят!
Я пообщалась некоторое время с разозленными людьми, замерзла, вернулась в машину, позвонила Димону, рассказала ему про пробку и попросила:
— У Медведевой, оказывается, есть второй мобильный, можешь раздобыть его номер?
— Ответ на загадку подошел? — осведомился Коробок и чем-то застучал.
— Он ей не пригодился, время викторины истекло, не удалось Маше получить очередную уточку. Она невероятно расстроилась, плакала навзрыд, мне жаль ее стало, — пригорюнилась я.
— У нас в классе одна девочка собирала фантики от конфет, — неожиданно разоткровенничался Коробок, — на уроки носила коробку с бумажками. Мы с мамой бедно жили, помню, я рассматривал обертки и удивлялся, сколько конфет на свете существует. Одноклассница была из обеспеченных, у нее отец в хоккей играл, по тем временам элитой считался. Так вот, в десять лет она из окна выпрыгнула.
— В СССР дети не заканчивали жизнь самоубийством, — только и сумела сказать я.
Коробок присвистнул.
— Это точно! И пьяниц-наркоманов-убийц-насильников не было. Смешно. У девочки кто-то ее коллекцию спер, пропали фантики, жизнь потеряла смысл!
— Какая глупость! — подскочила я.
— Сейчас бы она тоже так сказала, — вздохнул Коробок, — но в десять лет лишиться разноцветных бумажек показалось ей трагедией. Для тебя резиновые утки чушь собачья, а для Медведевой они как олимпийские медали. Правильно, зарегистрирован на нее второй номерок, лови эсэмэску.
Дозвониться до Маши не удалось, я снова соединилась с Димоном.
— Мария заблокировала связь.
— Тут ничем не помогу, — быстро сказал хакер.
— Можешь написать ей на е-майл? — попросила я.
— Легко, — согласился хакер, — диктуй текст.
Я на секунду призадумалась.
— Давай так. «Дорогая Мария! Ради вас решено сделать исключение. Вы не убиты, скоро вам вышлют новую загадку».
Димон заспорил:
— Она не поверит!
— Почему? — уперлась я. — Маше хочется войти в число избранных, получить статус магистра, подружиться с членами Совета, стать своей в их компании. Она считает себя умницей-красавицей, самой прекрасной на свете, она поверит, что администрация ради нее изменила правила. Меня здорово напугал твой рассказ про одноклассницу, не хочу, чтобы Медведева наделала глупостей, она все твердила: «Жизнь закончилась».
— Любой е-майл легко прослеживается, Маша увидит, что сообщение пришло не с того адреса, — принялся занудничать Коробок.
— Ну так отправь его с адреса сайта! — велела я, посмотрела в зеркало и увидела, что помада с губ переместилась на подбородок.
Коробок закряхтел.
— Думаешь, это просто? Небось не название улицы ручкой на конверте написать!
Я открыла пачку бумажных платков, вытерла помаду и решила надавить на самолюбие Димона.
— Извини за излишне сложное задание, попрошу Умку о помощи.
— Глупости, — разозлился Димон, — не поверит Мери Белл в добрые намерения сайта загадок! Но я поищу возможность создать для нее…
Лента машин неожиданно двинулась.
— Старайся быстрее, — приказала я, отпуская педаль тормоза, — работай лучше.
В ту же секунду мне очень захотелось пить. Я выхватила из пластикового держателя бутылку с минералкой, сделала пару глотков и закашлялась. Только гриппа мне сейчас не хватало! Нестерпимо зачесался нос, я начала тереть его платком, потом смахнула ладонью слезы, неожиданно покатившиеся из глаз. Нет, это не вирус, больше похоже на аллергию. Что могло вызвать такую внезапную реакцию? Есть несколько продуктов, которые мне нельзя ни есть, ни нюхать, гарантированно покроюсь красными пятнами и утону в насморке. Например, анис. К сожалению, эту специю часто добавляют в разные кондитерские изделия, а еще встречается разновидность укропа с тем же анисовым привкусом. И лилии! Красивые белые цветы долго стоят в вазе, вот только их аромат превращает меня в поросенка, больного гайморитом. Но сейчас в машине нет ни букетов, ни выпечки, ни микстуры от кашля, которую в моем детстве называли «Капли датского короля». Мне срочно надо принять лекарство.
Я человек предусмотрительный, поэтому вожу в бардачке джипа небольшую аптечку. Добыть нужную таблетку было просто, я проглотила пилюлю, запила ее водой и решила слегка сократить путь. Если память мне не изменяет, то на следующем перекрестке можно уйти налево, свернуть на небольшую улочку, а потом выскочить на шоссе. Так я объеду часть пробки.
Продолжая чихать, я совершила маневр, проехала метров сто по узенькой улочке и поняла, какую совершила глупость. Переулок оказался забит машинами, не одна я такая умная, другие тоже захотели избежать толкотни, и все угодили в мертвую зону. Большое шоссе движется со скоростью черепахи, но оно хоть как-то едет, а крошечная улица парализована. Развернуться невозможно, я на дороге с односторонним движением, впереди лимузин, сзади малолитражка, куковать мне тут до лета!
Я закрыла глаза и легла на руль. Очень надеюсь, что Маша от души порыдала, выпила чаю и немного успокоилась, а мобильный она выключила потому, что не хочет ни с кем общаться. Димон рассказал мне страшную историю про маленькую девочку с фантиками, но взрослая женщина не школьница, она не может совершать безумные поступки.
Когда я спустя два часа добралась до квартиры Медведевой, входная дверь была приоткрыта. Меня куснуло беспокойство, я знаю, если входной замок не заперт, внутри ждет беда. Служебная инструкция, составленная не так давно педантичным Федором, категорически запрещает нам в одиночку врываться в помещение, если есть хоть малейшее подозрение на то, что там находится преступник. Мне, по идее, надо позвонить Приходько, сообщить об увиденном и ждать подкрепления. А если сейчас глупая Маша прилаживает веревку к люстре? Димону не стоило пугать меня рассказом про свою одноклассницу с фантиками.
Я заглянула в прихожую, затем осторожно вошла, на цыпочках проследовала в студию и увидела Машу, лежавшую на диване с широко раскрытыми, остекленевшими глазами. Я попятилась и достала из кармана трубку.
— Сейчас приедем, — быстро сказал Федор.
Я застыла у вешалки. Нельзя садиться на табуретку, прислоняться к стене, ходить по квартире и рыться в вещах Медведевой. Одноразовые перчатки и бахилы остались в джипе, надо сходить за ними, крайне непрофессионально затаптывать место преступления. Однажды на заре карьеры мне здорово влетело от тогдашнего начальника Чеслава за мою чрезмерную активность, которая сильно осложнила работу бригады. Я крепко запомнила урок.
