- В конце-то концов война есть война: мы или они! -
продолжал майор. И в итоге это должны быть мы. Все козыри у нас.
Мистер Левендер вздрогнул и слабым голосом повторил:
- Мы не вложим меча в ножны до тех пор, пока...
- Пока не заберем в свои руки все, что можно. Не тот прав,
кто силен, но силен тот, кто прав, мистер Левендер. Ха-ха!
В поле зрения мистера Левендера оказался бокал, и он в
смятении осушил его. Когда он поднял глаза, он уже видел майора как бы в
тумане, но продолжал явственно различать свирепое добродушие в его голосе.
- Каждого немца надо интернировать, все их имущество
конфисковать, все экипажи их подводных лодок и цеппелинов перевешать, с
немецкими пленными надо обращаться так, как они обращаются с нашими. Не давать
им пощады. Дотла разбомбить их города. Можно пощадить разве что женщин. С
остальными церемониться нечего. Я бы перебил их, как кроликов. Они были
паразиты и есть паразиты.
Во время этой тирады в мистере Левендере произошло нечто
столь удивительное, что глаза его чуть не вылезли из орбит. Ему показалось,
будто он сидит за обеденным столом с пруссаком, и стоило добродушному скрипу
майорского голоса утихнуть, как мистер Левендер подпрыгнул на стуле и
выкрикнул:
- Смотрите, вот он, пруссак, в сапожищах! - И, забыв, что он
обращается к отцу Авроры, он продолжал с поистине чудовищной
непоследовательностью:
- Хотя вы и победили нашу страну, сэр, вы никогда не
изгоните из моей груди чувство свободы и великодушие, которые и делают меня
англичанином. Я ненавижу вас, ибо вы завоеватель вселенной, солдафон, топчущий
сапожищами принципы гуманизма, враг рода человеческого, апостол насилия! Вы
задули искры любви и дружбы и этим навеки ограбили весь мир. Пруссак!
Последние слова он выкрикнул с таким пылом, что стул, на
краешке которого он сидел, опрокинулся, и мистер Левендер съехал под стол,
отчего из поля его зрения исчезла воображаемая фигура в сером мундире и
остроконечной немецкой каске.
- Вылезайте! - послышался голос, и в то же мгновение
взволнованная Блинк забралась под стол к хозяину.
- Никогда! - ответил мистер Левендер. - Бросьте меня в
тюрьму, пытайте, делайте, что хотите. Вы завоевали ее тело, но никогда не
заставите меня признать, что сумели лишить Британию чести и втоптать в грязь ее
тончайшую культуру.
И, убежденный, что его сейчас вытащат и посадят в подземелье
на хлеб и воду, он изо всех сил вцепился в ножку стола, а Блинк, со
свойственной ей проницательностью понявшая, что с хозяином происходит что-то
неладное, начала вылизывать ему затылок. Так он просидел с полминуты, напрягая
слух, чтобы разобрать, о чем шепчутся наверху, и вдруг под столом появилось
что-то блестящее - это была голова пруссака, присевшего, чтобы взглянуть на
него.
- Убирайся отсюда, лысый! - тотчас же выкрикнул мистер
Левендер. - Я не собираюсь идти на компромисс с врагом Справедливости и
Гуманизма.
- Прекрасно, мой дорогой сэр, - ответила голова. - Не
позволите ли моей дочери поговорить с вами?
- Не кощунствуй, пруссак! - ответил мистер Левендер,
отодвигаясь подальше и цепляясь уже не за ножку стола, а за нечто зыбкое,
шелковое, что непременно ассоциировалось бы с Авророй, если бы не возбуждение.
- У тебя нет дочери, ибо ни одна женщина не может быть дочерью того, чье
ненавистное присутствие отравляет нашу страну.
- Ну-ну, - сказал майор. - Как мы его оттуда вытащим?
Услыхав эти слова и решив, что они обращены к прусской
страже, мистер Левендер прильнул к зыбкому и шелковистому, что тотчас же стало
извиваться и уходить из рук; тогда он подпрыгнул на четвереньках, как кролик, и
ударился головой о лысину майора. Звук удара, проклятия майора, стоны мистера
Левендера, лай Блинк и хохот Авроры произвели такой шум, который, наверное, был
слышен даже в Португалии. Напряженность возрастала до тех пор, пока мистер
Левендер не вылез из-под стола; тут он схватил нож, обернул левую руку
салфеткой и приготовился дать отпор германской армии.
- Черт побери, - сказал майор при виде этих приготовлений, -
ах, черт меня побери!
Аврора, все время державшаяся за стену, чтобы не упасть,
задыхаясь от смеха, подошла к майору и прошептала:
- Папа, уйди, предоставь его мне.
- Тебе?! - воскликнул майор. - Это же не безопасно!
- Совершенно безопасно, ты только возбуждаешь его. Уйди!
И, взяв отца за руку, она вывела его из комнаты. Закрыв за
ним дверь и прислонясь к ней, она ласково сказала:
- Дорогой дон Пиквихот, опасность миновала. Враг отбит, мы с
вами одни, и ничто уже нам не угрожает. Ха-ха-ха!
Ее голос рассеял странную галлюцинацию мистера Левендера.
- Что? - еле слышно выговорил он. - Почему? Кто? Где? Когда?
- Вы опять вздремнули. Давайте я провожу вас домой и уложу в
постель.
И, отобрав у него нож и салфетку, она открыла стеклянную
дверь и вышла на лужайку. Мистер Левендер, сознание которого полностью
возвратилось к действительности, был готов следовать за нею куда угодно, и он
вышел за нею, сопровождаемый Блинк и взглядами майора, который просунул голову
в приоткрытую дверь. К несчастью, храбрость заставила мистера Левендера
оглянуться именно в этот момент, и, увидя голову врага, он закричал что было
мочи:
- Он там! Он там! Архивраг рода человеческого! Позвольте мне
пойти и умереть под его сапогом; пока я жив, он не будет властвовать над нами!
- И ослепленный джентльмен, без сомнения, бросился бы на своего гостеприимного
соседа, если бы Аврора не удержала его за штанину. Майор скрылся за дверью,
волнение мистера Левендера утихло, и он позволил проводить себя домой, где
Аврора передала его на попечение миссис Петти и Джо, которые хлопотали вокруг
него до тех пор, пока он не заснул с помощью сильной дозы снотворного.
Глава 16
Борется за веру
Треволнения, испытанные мистером Левендером, привели к тому,
что Джо Петти назвал "честным нокаутом", и нашему герою пришлось
провести три дня без газет, в постели. Тем не менее он распорядился, чтобы
миссис Петти ни в коем случае не рвала и не теряла газеты, но складывала их
стопкой в кабинете. Она так и поступала; хотя ее первой мыслью было каждое утро
растапливать печь на кухне всеми пятью, однако по здравом раздумий она пришла к
выводу, что двадцать газет, прочитанных в один присест, произведут на него
более усыпляющее действие, нежели только пять.
Итак, мистер Левендер провел эти три дня в полном уединении,
подкармливая Блинк, глядя в потолок и беседуя с Джо. Мучительное сознание, что
он опять не сумел воздержаться от спиртного, заставляло его смотреть на жизнь
глазами скорее ежемесячных, чем ежедневных изданий, и вести со своим шофером
дискуссии отчасти философического характера.
